Чад Миркин: главное — двигаться навстречу своей страсти

Лауреатом премии в сфере нанотехнологий RUSNANOPRIZE-2016 стал американский химик Чад Миркин. Также премии удостоилась основанная ученым компания Nanosphere Inc. Награду вручили 26 октября на форуме «Открытые инновации». Indicator.Ru побеседовал с химиком и узнал, в чем состоит секрет успеха одного из самых цитируемых ученых в мире.

Сферические нуклеиновые кислоты (СНК) представляют собой строго упорядоченные нуклеиновые кислоты, покрывающие поверхность наночастиц шарообразной формы. Такое расположение позволяет молекуле с легкостью преодолевать кожный покров, не вызывая реакцию иммунной системы, что, в свою очередь, является преимуществом, так как организм не пытается уничтожить наночастицу. Эта разработка произвела революцию в биомедицине, так как благодаря ей становится возможным излечение от рака, болезни Альцгеймера и других заболеваний.

– Что вдохновило вас на создание сферических нуклеиновых кислот?

– Я пришел к созданию СНК благодаря фундаментальным научным исследованиям. Мы пытались развить структуру для биологии и медицины, хотя сам я химик. Мы хотели создать область науки, где ДНК можно было бы прикрепить к наночастицам. Изначально я занимался материалами, и впервые мне пришлось поработать с ДНК в тот день, когда я синтезировал ДНК и присоединил ее к сгустку атомов. Химия и науки о материалах направлены на создание новых веществ по принципу снизу вверх, с использованием новых технологий, в том числе с помощью перемещения частиц различными способами, используя молекулы ДНК как связующее звено. В результате получаются разные материалы, пригодные для использования в самых разнообразных целях. Меняются свойства таких материалов, их цвет, электрические свойства. Подобные изменения помогают нам идентифицировать ДНК и проследить за развитием биодетектирования (то есть распознаванием молекул живых организмов).

– Вы получали какие-то гранты на свою работу?

– Да, когда наша команда проводила исследования, мы получали финансирование из разных источников. Я убежден, что университет играет ключевую роль в деятельности исследователей, в том числе и благодаря грантам. Ученый ставит перед собой цель: что он хочет улучшить и какие технологии вовлечь; но в то же время исследователь должен уметь приспосабливаться к различным ситуациям и быть готовым к неожиданным поворотам. На полпути мы резко сменили профиль нашего исследования: от химии и материаловедения мы переместились в биологию и медицину. Этот переход оказал колоссальное влияние на наш труд и сделал нашу работу более эффективной.

Я также верю в то, что изобретение новых материалов и веществ всегда связан с внедрением уникальных технологий. Та же нейрофизиология опирается на открытие новых биоматериалов, потому что все, чем мы можем управлять, отлично друг от друга и постоянно совершенствуется. Теперь золото может быть не только золотым, но и розовым. ДНК же, после изменения своей формы, также стала абсолютно отличной от первоначальной молекулы. Эти различия мы и пытаемся изучить. Ученые хотят узнать причину отличий, и понять, как можно воспользоваться разными формами на практике.

– Ваша команда сотрудничает с несколькими лабораториями и исследовательскими центрами. А с учеными из России вы работаете?

– В нашей команде есть российские специалисты, и немало. Андрей Иванкин, например, руководит новым нанотехнологическим стартапом TERA-print, названным в честь технологии, изобретенной при сотрудничестве с Северо-Западным университетом. В Exicure, биотехнологической компании, которая разрабатывает новый класс иммуномодулирующих препаратов, директором по технологиям является российский ученый Сергей Грязнов. Наталья Черняк, профессор из Иллинойсского университета в Чикаго, также внесла колоссальный вклад в исследование.

– А молодых ученых в свою команду набираете?

– Разумеется, и не только молодых. Наш коллектив постоянно растет. В год в команду стабильно приходит от десяти до пятнадцати человек. Некоторые ученые, поработавшие с нами, уже достигли ученого звания профессоров. Они уходят, создают собственные исследовательские группы и тем самым позволяют исследованию расширяться и распространяться по всему миру.

– Как вы считаете, должен ли ученый быть предпринимателем? Что бы вы пожелали молодым специалистам?

– Мне кажется, главное для будущего крупного ученого — двигаться навстречу своей страсти. Если тебе по душе твоя научная область, ты будешь счастлив. Я практически не встречал ученых, которые не любили бы свою работу. Если же коммерциализация своих разработок как часть научной деятельности приносит ученому удовольствие, то почему бы не заняться бизнесом? Я каждый раз советую своим детям, что для того, чтобы преуспеть в жизни, не нужно делать того, что от них хотят только окружающие.

– Ваши дети не занимаются наукой?

– Никто из них. У меня трое детей, одному двадцать пять лет, другой двадцать один, и младшей девятнадцать. Возможно, она пойдет по моим следам, ей нравятся химия и физика. Хотя мой старший сын работает в моей компании, он занимается другими вопросами.