«Школа должна провоцировать творческий подход, а не ответ на шаблон»

Евгений Кузнецов, исполняющий обязанности главы Российской венчурной компании, в интервью Indicator.Ru рассказал о ключевых задачах РВК на ближайшее время, особенностях русской культуры, а также о том, каким должно быть российское образование.

— Подскажите, пожалуйста, какие задачи могут стать приоритетным для РВК в ближайшей перспективе?

— За минувшие несколько лет РВК выработала определённую репутацию. Одной из наших сильных сторон является программа развития инновационного сообщества и экосистемы. Задача не снимается, но фокусируется на развитии Национальной технологической инициативы (НТИ). Ключевая задача — скорректировать деятельность РВК как фонда фондов. Венчурный рынок очень зависим от внешних условий и очень чуток к внешнеполитическим и экономическим кризисам. Поэтому необходимо сформировать такую программу развития фондов, которая будет компенсировать эти негативные процессы и направлять развитие инновационной венчурной экосистемы в нужное русло.

— Какие шаги могут быть предприняты в этом направлении?

— Мировой опыт показывает, что частные фонды, действующие в свободном поиске, — это недостаточная инфраструктура в финансовом смысле. Огромную роль играют фонды, связанные либо с созданием инноваций, либо с их потребителями — университетами и корпорациями. Корпоративные венчурные фонды в США занимают 25% рынка как по объёму денег, так и по количеству сделок. Университетские фонды существуют практически во всех ведущих университетах или находятся в тесном партнёрстве с ними.

В России университеты и большая часть корпораций ещё не научились создавать венчурные фонды. Зачастую те частные фонды, которые действуют между ними, оказываются в вакууме. С одной стороны, они не получают качественный посев, с другой стороны, не получают возможность продавать свои компании корпоративным фондам и корпоративным стратегам. Поскольку частный венчурный рынок несоразмерно больше, чем возможности РВК, наша задача — работать с этими двумя сегментами, в которых сейчас нужны наши компетенции, методы, инструментарий для интеграции венчурных фондов с корпорациями и университетами.

Буквально за последние два месяца мы подписали несколько соглашений: партнерское соглашение с МИФИ, трёхстороннее соглашение с Росэлектроникой и МИРЭА. Ещё несколько находятся в процессе согласования. Развивать сотрудничество получается достаточно быстро, когда есть заинтересованная корпорация и университет. Мы договариваемся об их непосредственном взаимодействии, подключаем финансовые инструменты РВК.

Уже налажены контакты с группой ведущих университетов, среди которых МГУ, Новосибирский университет, Томский университет, Томский политех, ИТМО. С некоторыми из них мы уже ведём разговор о создании венчурных фондов. Так что и с корпорациями, и с университетами мы уже начали активно взаимодействовать.

— Как РВК выстраивает работу с университетами?

— Наша работа с университетами делится на несколько этапов. Мы сформировали набор направлений для создания инновационной экосистемы внутри университета. Среди них — технологический трансфер, генерация стартапов, защита интеллектуальной собственности, взаимодействие с корпорациями. По всем блокам мы запустили исследовательские и методические проекты, некоторые из них уже завершены. Ежегодно университеты участвуют в проведении федерального стартап-акселератора GenerationS от РВК, и мы видим качественные изменения в среде, так как в некоторых из них уже сформировались сообщества, которые хорошо работают со стартапами. В сентябре мы провели специальный модуль по инновационным экосистемам, технологическому трансферу для университетов в рамках образовательной программы для ректоров, которая проходит в МШУ «Сколково». Это программу курируют Минобрнауки и Агентство стратегических инициатив (АСИ). Сейчас мы будем дополнять методические и консалтинговые инструменты созданием венчурных фондов и программ поддержки разных стадий инновационного цикла. Стоит важная задача выделить и помочь выделиться пяти-семи университетам, которым по силам будет осуществить переход на следующий уровень — от научно-исследовательского к инновационно-предпринимательскому. Переход очень сложный, поэтому не надо питать иллюзии, что на такой уровень выйдут все университеты. Нужно посмотреть, кто действительно хочет. Это зависит, прежде всего, от ректорской команды и команды региона. Если у них есть такая готовность, мы готовы содействовать.

— Это будут университеты из программы Минобрнауки «5-100»?

— Думаю, что пересечение будет большое, однако, например, МГУ не входит в эту программу, несмотря на хорошие предпосылки, но при этом мы активно работаем с «Иннопрактикой».

— Планируется ли введение новых рабочих групп в рамках Национальной технологической инициативы?

— Создание рабочей группы в рамках НТИ — живой процесс. Как только формируется дееспособное сообщество, появляется возможность создавать рабочую группу. За последние два года оформились две новые группы. Одна из них — MediaNet, она занимается всем, что связано с контентом. Это не только медиа, но и AR, VR — виртуальная дополненная реальность, образовательный контент и так далее. А вторая группа — FashionNet.

Смысл в том, что НТИ — это платформа. Если есть предприниматели, инвесторы, которым эта тема интересна, которые могут обоснованно доказать, что перспективы развития этой отрасли повлияют на экономическое развитие страны, то добро пожаловать.

— Как проходит интеграция РВК со Сколково?

— Интеграция проходит как глубокое взаимопроникновение программ и выстраивание механизмов взаимосвязи на горизонтальном уровне. Несмотря на то, что мы довольно долго работаем вместе, такого процесса ранее не было. Каждый самостоятельно реализовывал свои флагманские проекты. Но я абсолютно убеждён, что институты развития должны действовать максимально скооперированно, ведь это позволяет повысить эффективность всех существующих инструментов. Один из позитивных примеров кооперации — Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере является стратегическим партнером GenerationS, финалисты акселератора получают гранты фонда.

За август мы проработали со Сколково дорожную карту, где полностью проанализировали проекты, которые дополняют друг друга. Часть наших мероприятий мы включаем в активности Сколково и наоборот. У нас есть планы по созданию нового фонда. Его фокус будет направлен на развитие технологических компаний, являющихся резидентами Сколково или определённым образом связанных с этой экосистемой. Это очень своевременная и нужная история. Также запланирован переезд в Сколково. Интеграция движется в сторону создания мощного кластера, в котором все инструменты развития тесно сочленены и работают на максимальное удобство инноваторов и инвесторов.

— Выступая на международном образовательном форуме EdСrunch, вы отметили, что «необходимо вкладывать русскую культуру в новую технологическую среду». Расскажите, пожалуйста, про это подробнее.

— Позвольте привести наглядный пример. Мы тщательно изучаем, как работают современные инновационные технологические процессы в мире, в частности в Южной Корее и Китае. У этих стран очень специфические особенности, их национальная культура имеет сильные преимущества: колоссальное трудолюбие, усидчивость, целеустремлённость. Эти особенности позволили Корее, некогда одной из беднейших стран, стать одной из богатейших. Однако не стоит забывать о дефиците в Корее креативности и изобретательности. О том, что специфическая организация корейской культуры не предполагает, что подчинённый может сказать начальнику, что он не прав. Именно эти недостатки стали основой для массивного притока в Южную Корею русских учёных, изобретателей, менеджеров, которые привносят креативность и новые идеи, позволяют сбалансировать творческий процесс внутри команды.

Сейчас идёт огромный миграционный поток. У русской культуры, как у среды производящей таланты, есть много достоинств, которые применимы и в других культурах. Проблема состоит в том, что сама культура в ответ ничего не получает — люди обучились и уехали. При этом большинство стран с развитой культурой выстраивает свое взаимодействие на обмене, торговле результатами деятельности талантов. Наша задача — грамотно включиться в этот процесс. Ведь подразумевается и возврат талантов: многие российские ребята уехали, десять лет успешно себя проявляли, а потом упёрлись в социальные лифты и не знают, как им развиваться на западе. Самое время вернуться назад, не так ли? Возможно, это будет и другой формат, например торговля знаниями, креативностью через соцсети, интернет. Работа над этим ещё предстоит, но мир будущего — это мир торговли творческим продуктом, и на этом надо научиться зарабатывать. Наглядный пример — английская отрасль высшего образования. За последние 15-20 лет она стала ведущей отраслью британской экономики. Её оборот составляет почти 60 миллиардов фунтов и опережает строительство, фармацевтику и другие отрасли, ранее считавшиеся лидерами в Британии. Она обучает международных студентов и отправляет этих студентов работать в ведущие экономики. Это транзитная модель образования. В СССР также было хорошее транзитное высшее образование. Поэтому наша задача — искать, как зарабатывать на нашей креативности.

— Вы также говорили о необходимости нового формата образования. Если рассматривать его стадиально, от дошкольного и до высшего, как вы его представляете?

— Образование должно зависеть от возникающей экономики. Под индустриальную экономику нужны были потоки в университетах. Под предпринимательскую экономику, в которой предпринимателями становятся все: предприниматели, инвесторы, учёные, деятели искусства — само образование должно стать предпринимательским. Это означает, что в каждом действии должна быть предприимчивость: ты должен сам выбирать свой факультатив, курс, метод решения задачи. Школа должна провоцировать творческий подход, а не ответ на шаблон. Должны измениться практика и среда. Может, это будет изменение пропорций между классами и факультативами, между обязательными курсами и теми курсами, которые студенты выбирают сами, между семинарскими занятиями и проектной деятельностью. Все мировые университеты комбинируют и ищут, но смысл состоит в том, чтобы с самого раннего возраста ребёнок обучался самостоятельности, предприимчивости, лидерству и навыкам самостоятельного поиска знаний и ответов на свои вопросы. Именно такие люди будут успешными в той экономике будущего.

— Вы считаете, что это должно делаться в рамках образовательного процесса в школах и университетах или это приоритет семейного воспитания?

— Это должны делать школа и университет. Национальные рывки совершаются именно тогда, когда меняются школы и университеты. Рывок в Германии в XIX веке — это изменение школ и университетов. Рывок Франции XVIII века — это реформа университетов. Рывок Сингапура и Финляндии — реформа школ и университетов. Если государство находит перспективную модель образования, через десять лет приходит национальный успех экономики и общества.

— Насколько формирование подобной образовательной системы может быть выгодно государству на текущем этапе?

— С каждым годом количество людей, принимающих решения и понимающих, что общество и экономика изменились, растёт. Даже если они не осознают, в чём именно заключаются изменения, они видят, что экономика меняется драматически. То, что идёт технологическая и экономическая революция, и что она всё изменит — это уже почти консенсус. Люди по-разному к этому относятся и предлагают разные решения. Это скорее вопрос понимания, куда движется мир, а то, что мир меняется и эти изменения очень глубоки, понимают абсолютно все.