Две стороны одного экспорта

Проблема из двух частей

За два дня на конференции прошла не одна сессия о положении российских университетов и компаний на глобальном образовательном рынке. Отдельно обсуждались проблемы капитализации EdTech-проектов, экспорт университетского образования, трансфер на международные рынки образовательных технологий, реализация в вузах экспортно-ориентированных образовательных программ совместно с бизнесом, продвижение нейротехнологий в образовании, образовательные проекты на основе искусственного интеллекта. И на большинстве дискуссий модераторы, пытаясь представить общую картину, были вынуждены уточнять: под формулировкой «экспорт образования» объединены очень разные явления. Есть экспорт образования, как он понимается в одноименном федеральном проекте: привлечение иностранных студентов в российские вузы. А есть экспорт образовательных технологий и практик, созданных в частных компаниях: использование российских образовательных платформ, преимущественно цифровых, за рубежом.

Насколько развиты эти две части образовательного экспорта? Некоторые данные на пленарной дискуссии «Экспорт образовательных технологий» привел директор по развитию инновационной экосистемы РВК Алексей Гусев. Согласно данным, приведенным в его презентации, объем глобального рынка образования составляет 6 трлн долларов, но доля EdTech, то есть технологичных образовательных сервисов в нем, — только 3% от этого числа. Ни объем российского образовательного рынка внутри страны, ни общая выручка российских EdTech-компаний не достигают половины процента от общего значения. По [данным] (https://www.rbc.ru/trends/education/5d68e8fb9a7947360f1e2e52) РБК, все российские EdTech-компании заработали в 2018 году 30 млрд рублей. Иначе говоря, в международном масштабе Россия сейчас не выглядит сколько-нибудь заметным игроком рынка образовательных услуг и технологий — по крайней мере, в денежном выражении.

Как отметил Гусев, пока для российских EdTech-компаний выход на экспорт — не условие успеха. А вот в более традиционном направлении привлечения иностранных студентов, напротив, экспортный потенциал образовательных программ стал одним из показателей качества вуза. Цель развивать экспорт высшего образования есть и в Проекте 5-100, и в национальном проекте «Образование». Согласно последнему, к 2024 году число иностранных студентов в российских вузах должно достичь 425 тысяч человек. Пока их почти вдвое меньше, но, по данным ЮНЕСКО, Россия — на шестом месте в мире по привлекательности для иностранных студентов, на ее долю приходится 5% всей студенческой мобильности. И потенциал для роста, безусловно, есть.

Что мы продаем, когда продаем образование?

Но за счет чего может быть достигнут рост числа иностранных студентов в России? На пленарной дискуссии «Новая модель экспорта: сеть глобального доверия», открывшей Баркемп, специальный представитель Президента России по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Песков поставил под сомнение безусловную пользу этого направления. По его словам, в Россию до сих пор приезжают учиться преимущественно студенты из тех же стран, из которых традиционно приезжали на учебу в Советский Союз, — не самые платежеспособные и сильные студенты. Развитие такого экспорта никак не связано с экспортом технологий, но при этом оно требует крупных инвестиций — в строительство тех же общежитий. Сводить к привлечению иностранных студентов в российские вузы весь образовательный экспорт, отметил Песков, нельзя: куда перспективнее организация обучения за рубежом, но на российской технологической базе.

Представители университетов, конечно, оценивали привлечение иностранных студентов куда выше. Но и они отмечают некоторые проблемы этого процесса. Рассказывая о федеральном проекте «Экспорт образования» на одной из пленарных дискуссий, проректор по инновационной деятельности и информационным технологиям Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена Михаил Пучков отметил, что большинство поставленных в нем задач — вполне очевидные инфраструктурные (упрощение правил въезда и выезда студентов, строительство и реконструкция общежитий) и информационные (присутствие вузов в интернете с понятными англоязычными сайтами). Но федеральный проект не отвечает на вопрос, в чем может быть конкурентоспособным российское образование, что оно может дать человеку, который будет работать в условной Германии или Австралии. Каждый вуз дает ответ сам, исходя из своего опыта. Например, для РГПУ им. Герцена конкурентное преимущество — сильные направления в области культуры и искусства.

Должны ли некие общие преимущества российского образования осознаваться и продвигаться на международном уровне? Вероятно, да. В публичном интервью на сцене Баркемпа Дмитрий Песков более подробно раскрыл свою оценку экспортного потенциала российских вузов. По его мнению, главное конкурентное преимущество России на образовательном рынке — обучение физике и математике, но оно до сих пор не реализовано. Чтобы привлечь сильных студентов по этим направлениям, недостаточно просто написать на англоязычном сайте о своих сильных сторонах. Как мы знаем, привлечение иностранных студентов на технологические специальности сильно связано с общим уровнем развития соответствующей отрасли в стране.

Не оценивая состояние отечественных технологических компаний, отметим, что даже у тех иностранцев, кто все-таки учится в России, мало шансов с ними познакомиться. Как напомнила на круглом столе о трансфере образовательных технологий Ольга Емельянова, ведущий эксперт отдела международных образовательных программ и академической мобильности Санкт-Петербургского политехнического университета, у иностранных студентов нет возможности пройти официальную стажировку в России. Ожидать при этом выполнения показателей по трудоустройству иностранных выпускников сложно, как и привлечения тех, кто настроен серьезно развиваться в IT или в других технологических отраслях.

EdTech-проекты в ожидании господдержки

«Классным экспортом образовательных услуг» Песков назвал продукты стартапов: «Учи.ру продает обучение математике в других странах, Skyeng учится продавать обучение английскому языку в других странах… Мы можем заработать очень много денег и создать сильные компании в этих направлениях».

Надо сказать, на остальных дискуссиях Баркемпа примеры удачного экспорта образовательных технологий тоже были немногочисленны и обычно сводились к этим двум компаниям. Чем же их предложение отличается от остальных образовательных продуктов? Может, другие российские компании вообще не делают достаточно качественного и интересного зарубежным пользователям контента? Участники круглого стола «Трансфер российских образовательных технологий на международные рынки» пришли к выводу, что это не обязательно так: экспортный потенциал образовательного стартапа определяется не только содержанием и форматом контента, но и способностями его команды к продвижению. По словам программного директора мастерской «Навыки будущего» (Казань) Полины Бикбулатовой, многие стартапы с новаторскими и заслуживающими внимания образовательными практиками не выходят даже за пределы домашнего региона просто потому, что не умеют оформить свое предложение в интересный пользователю продукт и сделать очевидными его преимущества. Дать нужные навыки создателям новых образовательных стартапов, по ее мнению, мог бы ориентированный на них акселератор.

Подробнее о том, какие именно качества полезны для выхода образовательной технологии на экспорт, на примере своей компании рассказал руководитель регионального развития образовательной платформы Учи.ру Сергей Веременко. По его словам, платформа была изначально ориентирована на глобальное продвижение — этот сервис основан на формализованных, проверяемых заданиях по тем школьным предметам, в преподавании которых нет критических разночтений. Допустим, оформить школьный курс истории в задания на цифровой платформе и тем более перенести его в другую страну практически невозможно, а с математикой и английским это работает. Достаточно перевести в задачах рубли в реалы, обновить имена в примерах, «перекрасить» персонажей на иллюстрациях и учесть особенности местных образовательных стандартов, например скорость, с которой школьники знакомятся с разными разрядами чисел, — и российская школьная математика превращается в бразильскую. На словах все, конечно, проще, а в реальности на такую «перекройку» курса уходят месяцы. Тем не менее для большинства предметов гуманитарного цикла такой возможности в принципе нет. Так что математика и английский — оптимальный выбор для экспорта образовательного контента.

Другое преимущество платформы в ее связи с формальным образованием, когда конечными пользователями выступают не только ученики, но и учителя. Убедив учителя, что новый инструмент повышает заинтересованность детей и эффективность обучения, компания получает сразу несколько десятков новых пользователей. Кроме того, на часть зарубежных рынков (кроме России, Учи.ру работает в США и странах БРИКС) платформа выходила при поддержке государственных ведомств, например министерства иностранных дел России: компании помогли с организацией международных олимпиад и в общении с местными органами управления образованием.

О том, что государственная поддержка в привлечении зарубежных заказчиков необходима образовательным стартапам, говорили и на круглом столе по капитализации российских EdTech-проектов в первый день конференции. Другие необходимые меры поддержки связаны с доступом к финансированию. О проблемах образовательных стартапов в этой сфере рассказал генеральный директор сети школ робототехники и программирования «Роббо Клуб» Павел Фролов. Он отметил, что российским EdTech-компаниям гораздо дороже, чем зарубежным, обходятся займы: «Наши конкуренты из Японии и Европы кредитуются примерно под 2% годовых, а российские проекты — под 36%. Для построения больших международных компаний требуются соответствующие денежные ресурсы, у российских стартапов шансов добыть их практически нет. Единственный выход — пытаться получить заемное финансирование за рубежом». В отсутствие финансовых ресурсов, по словам Фролова, трудно преодолимы таможенные и экспортные барьеры. Если компания работает не только в цифре, а поставляет образовательное оборудование, ей необходим отдельный специалист по логистике и внешнеэкономической деятельности; огромный объем бухгалтерских операций требуется при оформлении валютной выручки. Все это сдерживает выход вполне содержательных и интересных проектов за пределы страны.

Задачу выяснить, какие меры поддержки будут эффективны для развития экспортного потенциала образовательных стартапов, ставит перед собой, по словам директора направления по подготовке кадров для цифровой экономики Университета «20.35» Олега Подольского, новый венчурный фонд технологичных образовательных проектов. Его создание позволит проверить гипотезы о том, как разворачивается в России EduNet. Будущая дорожная карта рынка новых образовательных технологий, который может пополнить список рынков НТИ в ближайшее время, находится в разработке.

Пока системные меры разворачиваются, РВК организует адресную поддержку отдельных направлений по конкурсам НТИ. На Баркемпе директор по развитию технологических конкурсов UpGreat РВК Юрий Молодых рассказал о запуске в 2020 году нового технологического конкурса в области обработки естественных языков. Задачей участников будет разработка программы, способной проверять учебные эссе на английском и русском языках, оценивая их смысл, а не выделяя грамматические ошибки. Апробировать конкурсные решения можно будет в школах регионов-партнеров. Организаторы рассчитывают привлечь к участию команды из разных стран и облегчить вход на образовательный рынок многим компаниям в сфере машинного обучения. Удачные решения, конечно, будут востребованы не только в образовании. Найдут ли они себе нишу в образовательных технологиях или уйдут на более развитые рынки, где требуется машинный анализ текста? Так или иначе, вероятность запуска новых технологических стартапов в области образования конкурс создаст.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.