«Пугачев» Есенина останется в Лондоне

Найденная сотрудницей Лондонской библиотеки рукопись поэмы «Пугачев» Сергея Есенина оказалась беловым вариантом. Как поэма очутилась в британской столице, почему Лондонская библиотека долгое время не давала доступ к рукописи, почему ее не вернут в Россию и зачем школьникам читать есенинского «Пугачева» — кандидат филологических наук Светлана Серегина рассказала обо всех деталях проведенного исследования.

— Почему вы стали заниматься именно этой темой?

— Я работаю в Есенинской группе Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН, поэтому все, что связано с именем Сергея Есенина, для меня важно и интересно. В 2014 году сотрудница Лондонской библиотеки Клаудия Риччи написала текстологу нашей группы Сергею Ивановичу Субботину, который много занимался рукописями Есенина при подготовке полного собрания сочинений поэта. В своем электронном письме Клаудия сообщила, что при ревизии русской коллекции библиотеки она обнаружила «манускрипт», состоящий из двух частей — рукописной и набранной на машинке. На первой странице рукописи она прочитала зачеркнутый заголовок — «Пугачев». Там же была и зачеркнутая подпись (после первой главы) — С. Есенин. Прочитать рукописную часть она не смогла, однако по подписи, названию и машинописной части она поняла, что перед ней драматическая поэма Есенина «Пугачев».

Клаудия отправила фотокопию первой страницы рукописи С.И. Субботину. Изучив ее, ученый пришел к выводу, что это почерк Есенина. Это была поразительная новость! Есенин — один из самых любимых и самых изученных поэтов в России. Узнать о том, что в Лондоне хранится неизвестный автограф (собственноручный авторский рукописный текст. — «Газета.Ru») одного из самых крупных его произведений, было невероятно! «Пугачев» — драматическая поэма, многим, я думаю, известная по постановке Юрия Любимова на «Таганке». Одну из главных ролей, яркую роль каторжника Хлопуши, исполнил Владимир Высоцкий. Существует видеозапись спектакля, и, что более важно, сохранилась аудиозапись голоса самого Есенина, читающего монолог Хлопуши. Все это доступно в интернете.

— С чего началась работа?

— Работа началась с переписки с администрацией Лондонской библиотеки. Это частная библиотека, расположенная в элитном районе Лондона Вестминстере. Библиотека долгое время была довольно закрытым учреждением, и такого рода сотрудничество, тем более с иностранной организацией, было для нее в новинку. Администрация не сразу дала разрешение на работу с автографом еще и по другой важной причине, связанной с вопросами правообладания: неопубликованный и никому не известный документ имеет огромную ценность, поэтому в какой степени обеспечивать доступ к документу, было решено не сразу.

— Какую роль сыграл в вашей работе грант Российского научного фонда?

— Именно благодаря поддержке Российского научного фонда я смогла работать с манускриптом в Лондоне! Почему в Лондоне? Дело в том, что получить разрешение от руководства Лондонской библиотеки сделать фотокопию всего манускрипта пока не представляется возможным. Сложность здесь в том, что библиотека рассматривает любое копирование как нарушение своих прав собственности и, если угодно, права первенства на публичное обнародование текста. Но мы работаем в этом направлении. Пока же я единственный исследователь из России, который работал с лондонским автографом «Пугачева». Более того, скорее всего, после Есенина я первый человек из России, кто держал этот автограф в руках. Это не может не радовать и не вдохновлять!

Мы исследуем не только творчество Есенина, наш грант под руководством члена-корреспондента Российской академии наук Андрея Львовича Топоркова называется «Вечные сюжеты и образы в литературе и искусстве русского модернизма». В рамках работы по проекту мы уже подготовили несколько книг. «Пугачев» — шедевр русской литературы первой четверти XX века, сочетающий в себе черты модернизма и авангарда, поэтому замечательно, что РНФ сделал мое исследование возможным. Я очень благодарна этому фонду.

— Как именно проходила работа?

— Я приехала в Лондонскую библиотеку, и меня посадили не в читальном зале, а в офисе, где я работала, окруженная сотрудниками библиотеки. Они занимались своими делами, но одновременно наблюдали за мной: так, чтобы я не сделала никаких копий! Работа началась с фронтального изучения манускрипта: замера и анализа бумаги, на которой написан текст поэмы, изучения помет, сделанных не рукою Есенина. Затем я перешла к анализу самого текста манускрипта.

Я изучила характер карандашной правки в рукописной и машинописной частях поэмы: сколько карандашей было использовано Есениным при записи текста, в каком порядке, предположительно, вносилась правка — все это важная для текстолога информация.

На следующем этапе я сравнивала текст лондонского автографа с другими существующими источниками поэмы. Самым сложным, пожалуй, было прочитать зачеркнутые ремарки первой главы, однако мне все-таки удалось восстановить мизансцену, которой открывается первая глава: она не была известна по другим источникам.

— Расскажите о вашей статье «Неизвестный автограф поэмы С.А. Есенина «Пугачев» в Лондонской библиотеке».

— В статье я рассказываю о результатах своего текстологического анализа автографа, а также о том, что текст «Пугачева» привез в Лондон английский переводчик и писатель К.Э. Бехгофер-Робертс после встречи с Есениным осенью 1921 года: их знакомство состоялось в начале сентября и совпало с окончанием работы поэта над «Пугачевым». Вероятно, Бехгофер сообщил Есенину о своем скором отъезде, поэтому Есенин встал перед необходимостью собрать текст поэмы из тех материалов, которые оказались у него под рукой: он взял первую главу, написанную от руки весной, три последние главы, набранные на машинке летом, и середину поэмы написал специально для Бехгофера. Эта часть была записана, я думаю, «за один присест». Есенин хотел успеть до отъезда англичанина: он уже ощущал себя поэтом европейского масштаба, ему важно было, чтобы поэма была переведена и ее читали на одном из самых известных языков мира. Мы пока не знаем, брался ли Бехгофер за перевод «Пугачева»: в 1934 году он передал текст поэмы в дар библиотеке. Первый перевод «Пугачева» был сделан в 1922 году на французский язык.

— Почему так важно найти беловой автограф произведения?

— Любой текст, написанный рукою автора, будь то письмо, записка или подпись на счете за гостиницу или ресторан, уже представляет ценность, так как по таким документальным деталям реконструируется биография писателя, а через нее — литературная и даже историческая эпоха. Еще большее значение имеет беловой автограф, то есть переписанный автором набело текст произведения. Он является документальным подтверждением авторской воли, то есть каким окончательно хотел автор видеть свой текст.

С лондонским автографом интересно и важно еще и то, что последние главы поэмы, набранные на машинке, также содержат правку, сделанную рукою Есенина.

— Имеются ли в распоряжении ученых черновики поэмы?

— Да, конечно. Доктор филологических наук, руководитель Есенинской группы Н.И. Шубникова-Гусева, занимавшаяся подготовкой «Пугачева» для полного собрания сочинений, тщательно изучила и описала особенности черновиков «Пугачева»: с черновиками и комментариями к ним можно познакомиться в полном собрании сочинений С.А. Есенина, доступном онлайн на сайте.

— Достоверно ли известно, что нет других беловых вариантов «Пугачева»?

— По авторитетному мнению д.ф.н. Н.И. Шубниковой-Гусевой, в своих работах предсказавшей существование белового автографа «Пугачева», лондонский автограф действительно является единственным беловым, так как он совпадает с печатным текстом «Пугачева», опубликованным при жизни Есенина.

— Вы считаете, что результаты проделанной вами работы могут быть использованы при построении курса литературы в старшей школе. Могут ли такие нововведения повлиять на интерес школьников к этому предмету?

— Я думаю, конечно. Уже само по себе чтение поэмы «Пугачев», ее анализ позволяет увидеть Есенина не только как певца «страны березового ситца», но как поэта, размышляющего над исторической судьбой России, ее взлетами и трагическими поворотами.

Есенин ставит вопрос о цене предательства, об ответственности каждого отдельного человека за тот выбор, который он делает или, наоборот, не делает, когда история и случай предлагают ему сложные драматические обстоятельства.

Мне кажется, об этом сейчас надо думать и говорить в школах. Что касается непосредственно моего исследования, то история написания текста — это всегда увлекательно, если это не просто список дат мелом на доске. Почему бы не рассказывать школьникам о черновых и беловых автографах, о том, как их изучение и сравнение позволяют понять и почувствовать, как кропотливо и напряженно автор работает над текстом, добиваясь литературного совершенства? Художественное произведение становится живым организмом, а не просто текстом из учебника.

Автор — Юлия Алексеева