«Стресс-тест» на троечку?

Представленный 3 июля на заседании Общественного совета при Минобрнауки России доклад — в каком-то смысле черновик более подробной версии. Ее рабочая группа обещает представить к августу-сентябрю. В этом докладе планируется предложить направления развития для системы высшего образования «для усиления ее вклада в достижение национальных целей развития». А пока участники рабочей группы представили анализ ситуации по результатам нескольких министерских мониторингов, опросов и глубинных интервью студентов, преподавателей и ректоров вузов.

Результаты части исследований (например, двух опросов студентов и опроса преподавателей) уже коротко публиковались. Другие, как интервью с ректорами университетов и анализ тематических групп и открытых постов о высшем образовании в социальных сетях, пока не обнародованы. Общая особенность всех исследований в том, что они изучают опыт, полученный за время онлайн-семестра разными участниками образовательного процесса, и их отношение к событиям. Объективные показатели выявлял только мониторинг цифровой инфраструктуры вузов, но и он основывался на самоотчетах. Исследований, которые помогли бы определить, с какими образовательными результатами студенты вышли на каникулы после нескольких месяцев дистанционного обучения, пока не проведено. Возможно, для такой оценки просто прошло недостаточно времени, а в скором будущем мы увидим научные работы об уровне знаний и навыков студентов после удаленного обучения. Но судя по некоторым показателям из доклада, всерьез рассчитывать на образовательные результаты после экстренного перехода на новые формы обучения чересчур наивно. На самом деле в 20% вузов обучение шло фактически в заочном режиме. С заочным обучением хотя бы по одной дисциплине столкнулись 55% студентов. По другому показателю, в каждом пятом вузе есть направления подготовки, курсы по которым невозможно завершить в дистанционном формате, — медицинские, технические, связанные с искусством и социальной инфраструктурой. В большинстве случаев обучение по таким дисциплинам перенесено на следующий семестр.

Как свидетельствуют результаты опросов и мониторингов, причины полного перехода на заочное обучение в одних вузах и потери качества образования в других связаны сразу с несколькими сторонами жизни университетов: состоянием инфраструктуры, подходами к управлению, подготовленностью преподавателей и студентов. В марте 13% вузов не имели высокоскоростного доступа в интернет и специализированных систем хранения и обработки данных для разворачивания удаленного обучения. Остальные были подготовлены лучше, но полностью обеспечить обучение за счет собственных мощностей могли только 11%. При этом в большинстве вузов были внедрены LMS (системы управления обучением, самый распространенный вариант — Moodle), но только 53% студентов в ходе опроса сообщили, что используют их. Авторы доклада признают, что это говорит «о недостаточной функциональности данных систем». Как отметил на Общественном совете ректор ИТМО Владимир Васильев, у 30% LMS не функционировали «нормально».

Одним из результатов слабости университетской инфраструктуры и нехватки учебных материалов в электронных форматах (например, только 49% вузов полностью обеспечены цифровыми библиотечными ресурсами по всем образовательным программам) стал «карт-бланш» преподавателям на выбор инструментов дистанционного обучения. За время дистанционного обучения мы увидели занятия и в Twitch, и университетские корпуса в Minecraft. Наблюдать за этим со стороны было скорее весело, а вот насколько сложно было студентам управляться с десятком ресурсов одновременно, подстраиваясь под требования разных преподавателей? Нежелание большинства вузов диктовать сотрудникам, на каких платформах вести занятия, соответствует позиции Министерства — ведомство выпустило полтора десятка методических рекомендаций, но прямых указаний дало немного. Внутри вузов отношение к такому подходу выразили преподаватели и студенты: 45% обучающихся и 68% преподавателей отметили в опросах, что их вуз либо вообще не предоставляет «информации для ориентации в период пандемии», либо дает ее недостаточно. Для ректоров источником растерянности стало противоречие между необходимостью самостоятельно вводить новые формы работы и никуда не исчезнувшими требованиями контрольно-надзорной системы. Вскоре после перехода на дистанционное обучение проверки Рособрнадзора были отменены, а аккредитация вузам продлена до 1 марта 2021 года. В докладе предлагается отменить все проверки вузов, кроме как по финансовой дисциплине, до 2024 года. Но это, видимо, только верхушка айсберга: цитируя пока неопубликованные результаты интервью с ректорами, доклад сообщает, что среди основных проблем они отмечают «жесткое нормативное регулирование и забюрократизированность управления системой высшего образования, отсутствие необходимой гибкости у вузов».

Что касается преподавателей, похоже, что все предыдущие курсы повышения квалификации по работе с электронными ресурсами для них были формальностью. От 5 до 30% (в зависимости от вуза) преподавателей весной освоили только формат отправки студентам заданий и рекомендаций по их выполнению; курсы еще 5% были невозможны вне лабораторий. Тех, кто в марте легко перешел на дистант, просто расширив свой опыт преподавания онлайн, было всего 25% (к сожалению, не сообщается, как они распределены по вузам). Как отмечается в докладе, для основной массы — 40% преподавателей — дистанционная работа со студентами была в новинку, но они смогли освоить необходимые инструменты. При этом все они отмечают, что «устали» — почему-то в докладе это слово взяли в кавычки, а между тем только 12% преподавателей считают, что онлайн не сделал их работу более трудоемкой.

Но умение преподавателя без заминок созвониться со студентами или организовать обмен учебными материалами еще не означает, что обучение идет нормально. С большим напряжением и ценой переработок преподаватели перевели свои курсы в непривычный формат, но эффективно ли обучение в нем? Сами сотрудники российских университетов не слишком в это верят. Не уверены они и в принципиальной возможности вести эффективные занятия дистанционно, и в своих методических навыках. Более чем 60% преподавателей, по информации доклада, имеют «методические дефициты проектирования занятий». Управление вниманием и активностью студентов, оценка их работы, аттестация при онлайн-обучении отличаются от аналогичных процессов в обычном формате. Задолго до Общественного совета стали известны ключевые результаты опроса преподавателей: 88% из них скептически относятся к дистанционному обучению; 88% считают, что занятия надо проводить в очном формате; 60% сомневаются в качестве онлайн-обучения; 65% полагают, что оно не позволяет контролировать вовлеченность студентов в образовательный процесс; более 70% опасаются учащения нечестного поведения студентов на экзаменах. Отчасти авторы доклада объясняют такое неприятие онлайн-обучения в вузах «черно-белым» мышлением преподавателей: экстренный перевод на дистант создал впечатление, что готовится тотальный переход к цифровым форматам. Доклад однозначно делает вывод: «полная реализация программ высшего образования в дистанционном формате невозможна», но при этом авторы сочли очевидной необходимость перехода к комбинированной модели, в которой сочетались бы традиционные и цифровые подходы. Как справедливо отметил на заседании Общественного совета ректор Санкт-Петербургского государственного университета Николай Кропачев, только для рабочей группы пока эта мысль и очевидна: «Боюсь, с каждым месяцем или неделей пандемии количество сторонников дистантной формы будет уменьшаться, потому что она становится все более тяжелой и занудной, а желание общаться со студентом напрямую усиливается с каждым днем».

Опросы студентов показали меньше негативных оценок процесса онлайн-обучения. Выше всего доля тех, кто остался неудовлетворен, среди студентов-медиков — 53%; среди обучающихся по направлениям, связанным с искусством и культурой, — 49%; и среди «технарей» — 45%. Студентам других направлений было легче, но всем не хватало методической, а также психологической поддержки. В результате треть студентов отметили, что испытывают сложности с самоорганизацией. Среди первокурсников, по свидетельству ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова, таких почти 90% — они не могут самостоятельно организовать свое обучение вне вуза.

Неприятной неожиданностью для вузовской системы, судя по докладу, оказалось шаткое экономическое положение студентов. Вузы «открыли для себя», что большинство студентов подрабатывают, а в пандемию около 40% потеряли работу или столкнулись с заметным падением доходов. На учебе это сказывается напрямую: 10% в начале пандемии не имели условий для дистанционного обучения (ни высокоскоростного интернета, ни подходящих гаджетов), а по свидетельству 15% опрошенных, среди их однокурсников есть те, кто в пандемию был вынужден бросить учебу ради работы и обеспечения своей семьи. На эту ситуацию вузы и Министерство отреагировали открытием вакансий для студентов (пока такой поддержкой воспользовались около 5000 человек), отменой платы за общежития, рассрочкой выплат за учебу. Но «задним числом» снижать плату за обучение вузы не соглашаются: по оценкам ректоров, себестоимость образовательных услуг на дистанте выросла на 15–20%. Одним из условий сохранения финансовой стабильности университетов в этих условиях авторы доклада видят распространение дешевых образовательных кредитов для российских граждан, а также развитие системы дополнительного образования взрослых. Тем более что поток иностранных студентов восстановится еще не скоро.

Так почему же в ситуации, когда большинство вузов столкнулись с техническими сложностями при переходе на дистант, методологические проблемы онлайн-обучения не решены, а о его результативности никто и не вспоминает, «стресс-тест» считается пройденным? В докладе приведены два основания для этого. Во-первых, из более чем миллиона учебных курсов в вузах страны большинство были проведены в срок и не перенесены на другие семестры. Проще говоря, обучение продолжалось, пусть и с большими трудностями и неясной эффективностью. Почему это было необходимо, на Общественном совете пояснил координатор рабочей группы, ректор Томского государственного университета Эдуард Галажинский: «Мы оказались в ситуации, когда одномоментно миллионы студентов исчезли из аудиторий университетов и стоял вопрос удержания социальной стабильности, удержания базового процесса образования». Отметим, что 15% вузов все-таки «потеряли» студентов и не знали, где те находятся и чем занимаются во время пандемии, но большей части действительно удалось чем-то занять обучающихся — от видеолекций по расписанию до волонтерства и онлайн-выпускных. Во-вторых, принятые меры помогли сдержать распространение коронавирусной инфекции: темпы прироста заболевших среди студентов и преподавателей были, по оценке авторов доклада, более чем в 3 раза ниже средних по стране.

Из оценки каждой стороны дистанта в докладе выведено несколько «уроков». При обобщении получается следующее: часть вузовской программы можно преподавать онлайн (предположительно, эффективно), но пока не хватает ни нормативных условий, ни методически подкованных преподавателей, ни готовых к самостоятельному обучению студентов, ни цифрового контента и качественных систем обучения. В экстренной ситуации большинство студентов и преподавателей вполне способны участвовать в процессе онлайн-обучения, но все накопившиеся проблемы создают у них понятную усталость от онлайн-форматов и желание вернуться в аудитории, к нормальному учебному процессу. Если руководители вузов и всей системы образования хотят сохранить какие-то полезные цифровые инструменты, потребуются большие вложения в инфраструктуру, новые решения для управления обучением и оценки знаний, переподготовку преподавателей. В том, что некоторые рутинные процессы необходимо перенести в онлайн, а также использовать «цифру» для индивидуализации и оптимизации образовательного процесса и создания новых программ, авторы доклада не сомневаются.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.