История науки: жизнь, смерть и бессмертие великого диагноста

«Анатомию мозга прекрасно знают только двое: Бог и Бехтерев», — говорил современник Владимира Бехтерева Фридрих Копш. В сегодняшнем выпуске ежедневной рубрики «История науки» Indicator.Ru рассказывает об удивительных случаях диагностики, об открытиях, подтвердившихся лишь век спустя, и о мороженом в театре, которое погубило великого врача.

Точная дата рождения Бехтерева неизвестна, но, предположительно, это было первое февраля (20-е января по старому стилю) 1857 года, так как запись о крещении ребенка была сделана 23 января. Учился он сначала в Вятской гимназии, потом в Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. В юности с увлечением читал все доступные ему естественно-научные книги, высоко ценил труды Дарвина. Но самое интересное началось во время его практики за границей. Там Бехтерев ходил на лекции знаменитого невропатолога и психиатра Карла Вестфаля, работал с физиологом Дюбуа-Реймоном, автором молекулярной теории биопотенциалов, опыты которого по электрофизиологии заинтересовали Сеченова. Другим научным руководителем Владимира был невропатолог Теодор Мейнерт, который изучал нейронные связи в коре больших полушарий, в Лейпциге он стажировался у психолога Вундта, а в Париже — у основателя неврологии Жана-Мартена Шарко, другим учеником которого был небезызвестный Зигмунд Фрейд. Кстати, сам Бехтерев работы Фрейда (а заодно и Адлера) критиковал, хотя и помогал впоследствии проводить исследования в области психоанализа в своем Психоневрологическом институте в Санкт-Петербурге — первом в мире научно-учебном центре изучения мозга.

В своей заграничной стажировке Бехтерев познакомился и с профессором Менделем (не генетиком, а неврологом), с которым через много лет одновременно и независимо откроет рефлекс, проявляющийся при некоторых параличах, который в итоге назовут рефлексом Менделя – Бехтерева. Открыл академик и ряд других рефлексов, как физиологических, так и патологических. Также он описал несколько заболеваний (болезнь Бехтерева, хореическая падучая, сифилитический склероз и другие). Стажировки у ведущих невропатологов и психологов не прошли даром: Бехтерев стал одним из первых, кто детально изучил и проследил связи между неврологическими патологиями и психическими отклонениями. Он рассматривал клинические проявления галлюцинаций, изучал процессы гипноза, механизмы внушения и самовнушения и написал десятки подробных научных трудов о нормальной и патологической анатомии и физиологии центральной нервной системы, психических заболеваниях и психологии, им же был создан журнал «Неврологический вестник».

Обширная клиническая практика как во главе Медицинской академии и открытого им в Казани первого в мире центра нейрохирургии, так и в созданном им Психоневрологическом институте в Санкт-Петербурге сделала его не только исследователем, но и опытным врачом. Среди пациентов о нем едва ли не легенды ходили: во время обходов Бехтерев обычно без труда определял болезнь даже по самым туманным симптомам и в самых безнадежных и запутанных случаях.

Вот отрывок описания его обхода из книги Григория Валдыша «Бехтерев в Петербурге-Ленинграде»: «Бехтерев ходил по палатам, сопровождаемый "хвостом", пошучивал, улыбаясь, как-то свободно сегодня решая вопросы, ставившие других в тупик.

– Этот больной после ссоры оглох. Специалисты-отолярингологи (в то время писали именно так — прим. Indicator.Ru) не находят никаких изменений в слуховом аппарате. Полагали, что глухота истерическая, но... — докладывала Бехтереву, деловито вскинув остренький подбородок, Раиса Яковлевна Голант.

– Хм! — хлопнул в ладоши над самым ухом больного: никакой реакции. — Впрочем... — Жестом показал больному раздеться по пояс. Написал на листке бумаги: «Я проведу пальцем или бумажкой по вашей спине, а вы мне ответите — чем?» И тут же, проведя пальцем, одновременно прошелестел бумажкой.

– Бумажкой, — быстро сказал больной.

– Вы здоровы, вы уже слышите! Вас можно выписывать.

– Спасибо, — тихо согласился больной. Бехтерев сказал врачам, сопровождавшим его:

– Симуляция вульгарис».

Сразу же после этого врач определяет тип афазии (расстройства речи), всего лишь попросив больного (инженера по профессии) сосчитать, сколько будет два плюс два. Это казалось окружающим почти магией, но на деле за такими утверждениями стояли фундаментальные знания академика: на самом деле центр Брока́ делится на две зоны, одна из которых связана с решением математических задач, а другая — с речью. Кстати, окончательно такое деление центра Брока смогли подтвердить лишь в 2012 году ученые из Массачусетского технологического института с помощью фМРТ.

Всю жизнь Владимир Бехтерев был полон энергии и отличался крепким здоровьем, поэтому его смерть, пусть и в семидесятилетнем возрасте, поразила всех и вызвала немало домыслов. Из четырех распространенных версий ее причины две связаны с диагнозами, поставленными, разумеется, самым одиозным и облеченным властью фигурам того времени — Ленину и Сталину. Историю о первом рассказал правнук ученого Святослав Медведев, заявив, что Бехтерев был убит из-за того, что назвал причиной смерти вождя Октябрьской революции сифилис мозга (что странно, ведь Владимир Ильич умер за целых три года до смерти академика). По другой версии, Бехтерева отравили из-за того, что он назвал Иосифа Сталина, которого осматривал в Кремле за пару дней до своей смерти, параноиком, и это высказывание коллеги быстро передали «отцу народов». Третий вариант — исследования академика в области гипноза, результаты которых хотели использовать для разработки новых методов пропаганды, а четвертый, что ученого отравила молодая жена Берта, в чем уверяла внучка Владимира Михайловича Наталья Бехтерева.

Официальное заключение гласит, что причиной смерти стал паралич сердца из-за кишечного расстройства в результате пищевого отравления. Тут во всем винят мороженое, которое Владимир съел в театре, после чего и почувствовал себя плохо (именно в это мороженое и мог быть подсыпан яд, как думают сторонники версий о насильственной смерти).

Впрочем, сам Бехтерев относился к смерти философски. Обсуждая бессмертие с точки зрения науки в одной из своих лекций, он пришел к выводу, что старание сохранить свое имя в памяти потомков — бессмысленная затея, «ибо память на имена в человечестве, вообще говоря, коротка» и потому, «что дело не в имени, а в той сознательной деятельности, которую проявила данная личность в течение жизни и которая входит, как известная частица, в общечеловеческую духовную культуру. Пусть эта частица окажется крупинкой, крайне малой величиной в эволюции общечеловеческой духовной культуры, но нельзя представить себе, приняв во внимание закон сохранения энергии и понимая нервно-психическую деятельность как проявление этой энергии, чтобы какая бы ни было человеческая личность не вносила самой себя хотя бы в виде малейшей, пусть даже неизмеримо малой частицы в общечеловеческую духовную культуру. А это и обеспечивает ей вечную жизнь за периодом ее земного существования. Таким образом, нет основания гоняться непременно за большими делами, ибо и малые дела столь же необходимы человечеству, как и большие», — говорил он.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram.