«Ближайшие 50 лет онкологические исследования будут направлены на более раннюю диагностику рака»

О современных исследованиях рака, о том, куда будут направлено его лечение через 50 лет, а также о собственных исследованиях рассказал глава отделения молекулярной патологии в онкологии Института патологии Гейдельбергского университета Альбрехт Штенцингер. Разговор прошел в рамках ежегодного конгресса Европейского общества терапевтической онкологии (European Society for Medical Oncology, ESMO).

— Где сейчас находится передний край борьбы с раком? Есть ли место традиционной хирургии, химиотерапии и лучевой терапии в онкотерапии будущего?

— Я бы сказал, что сейчас в онкологических исследованиях идет эра борьбы на молекулярном и, наверное, тканевом уровнях. Онкология меняется прямо сейчас. Еще в 2002 году ситуация была такова, что большая часть больных раком умирала через год. Это не зависело от химиотерапии, других видов борьбы – результат был тот же.

В последние 15-20 лет лечение онкологических заболеваний прогрессирует, и главная идея исследователей сейчас состоит в том, чтобы понять биологию опухоли. Если мы ее понимаем, то мы можем вычленить конкретные генетические нарушения, которые вызвали опухоль, и, следовательно, мы можем качественно их исследовать. То есть у нас есть определенные мутации, особые генетические нарушения, из-за которых опухоль, распространение метастатических клеток и так далее. Мы можем использовать этот процесс, назначив конкретный препарат, который, с одной стороны, ему мешает, а с другой направляет наши поиски генетических нарушений. Это так называемая таргетная терапия.

— Какими исследованиями занимаетесь вы?

— Мы фокусируемся на исследованиях биомаркеров. Наша технология проверяет организм на наличие необычных процессов в генах независимо от типа рака. Вы применяете лекарство вне зависимости от типа опухоли. Это совершенно новая концепция. Раньше для химиотерапии, например, всегда нужно было знать тип опухоли. И в зависимости от того, что это за опухоль, врачи назначали соответствующую терапию.

Например, опухоль легкого может быть вызвана совершенно разными видами мутации генов, а разные опухоли, напротив, одной и той же мутацией. Такую биологическую информацию о конкретных типах мутаций, слияниях генов, уже использовали для того, чтобы назначать соответствующие препараты пациентам с разными типами генных мутаций. Раньше пациенты с специфическими мутациями умирали, а теперь достаточно принимать препарат в определенное время и человек будет жить несколько десятилетий.

Но без понимания, какой именно ген поврежден, без соответствующих генетических тестов и лекарство назначить не получится. Поэтому ключевую роль здесь играют специалисты, которые разрабатывают и совершенствуют такие тесты. Они не взаимодействуют с пациентами напрямую, но предоставляют необходимую информацию врачам.

— Нобелевскую премию 2018 года по физиологии и медицине присудили за один из методов борьбы с раком. Ждать ли нам новых премий за другие уже использующиеся методы? Например, за CAR-T-клеточную терапию или за метод протонной терапии ? Знаете ли вы о новых разработках, которые в ближайшее время могут совершить революцию в терапии рака?

— Ох… Это очень неоднозначный вопрос. Сейчас ведется много замечательных результативных исследований, который достойны наград. Но, я думаю, ближайшие 50 лет онкологические исследования будут направлены на как можно более раннюю диагностику рака. Для всех это сейчас самая главная задача. Чем раньше рак будет диагностирован, тем более эффективно будет лечение.

— Вопрос из области журналистской этики. Очень часто любая новость из области лабораторных исследований в онкологии выходит в СМИ с хлестким заголовком «Ученые победили рак». Конечно, медиа таким образом набирают клики, но есть ли вред от таких публикаций?

— Ну, совершенно понятно, что люди хотят слышать именно это, то есть позитивные новости из сферы онкологических исследований. Но в целом довольно быстро становятся понятны и известны все плюсы и минусы, преимущества и недостатки какого-то нового метода лечения. И читатели СМИ об этом тоже узнают.

Отношение в профессиональной среде к таким новостям очевидно – люди должны знать об исследованиях и удачных испытаниях средств борьбы с раком, но задача медиа в данном случае, как мне кажется, — соблюдать баланс между сообщением хороших новостей и тем, чтобы дать объективную картину реального положения дел. В этом смысле нужно быть очень аккуратными, нужно соблюдать баланс.

— Как вы оцениваете уровень онкологов России?

— Сложный вопрос. К сожалению, я мало знаю о проектах и исследованиях, над которыми работают российские ученые, поэтому не могу ничего сказать об этом.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.