Нобелевские лауреаты: Ренато Дульбекко

Когда автору этих строк исполнилось два с половиной месяца, герой сегодняшней статьи был удостоен высшей награды, а когда автор уже почти пережил Александра Сергеевича Пушкина, ему пришлось писать короткую новость о смерти не дожившего всего двух дней до 98-летия великого итало-американского молекулярного биолога Ренато Дульбекко, человека, исследования которого помогли не только понять, как некоторые вирусы вызывают рак, но и позволили, например, Франсуазе Барре-Синусси открыть вирус иммунодефицита человека. Но обо всем по порядку.

Ренато Дульбекко

Родился 22 февраля 1914 года, Катанзаро, Италия Умер 20 февраля 2012 года, Ла-Хойя, Калифорния, США

Нобелевская премия по физиологии или медицине 1975 года (1/3 премии, разделил награду с Дэвидом Балтимором и Хоуардом Темином). Формулировка Нобелевского комитета: «За открытия, касающиеся взаимодействия между онкогенными вирусами и генетическим материалом клетки (for their discoveries concerning the interaction between tumour viruses and the genetic material of the cell)».

Ренато Дульбекко родился в классической итальянской семье за полгода до начала Первой мировой. Когда разразился мировой пожар, его отец, Леонардо Дульбекко отправился в армию а мать Мария Дульбекко, в девичестве Вирдия, младенец Ренато и его братья и сестры откочевали на север, в Турин. Когда война окончилась и семья воссоединилась, они перебрались в другую северную провинцию, на побережье, в Лигурию…

Поначалу Ренато тяготел к физике и математике. Говорят, что в 16 лет он даже собрал настоящий сейсмограф, но поступил все-таки на медицинский факультет Туринского университета.

Интересно, что если бы Дульбекко был богат, он вряд ли бы стал тем, кем стал. Давайте обратимся к исторической статье о Дульбекко, которая была опубликована Дэниелом Кивлзом еще при жизни великого ученого:

«Хотя он получал глубокое удовлетворение и чувство важности от помощи другим, он по-прежнему стремился к жизни в исследованиях; но, не имея собственной лаборатории, он решил сделать карьеру в хирургии, надеясь стать новатором в операциях на груди или мозге. Чтобы сделать подобную карьеру, он должен был сначала стать ассистентом профессора хирургии. Его надежды рухнули, когда профессор сказал ему, что впереди него – много претендентов, что ему придется годами ждать своей очереди и что ему понадобятся деньги, чтобы жить в промежутке. Когда он сказал профессору, что у него нет таких денег, профессор заявил: "хирургия не для вас, доктор Дульбекко". Дульбекко был опустошен. Важно было не все, чему он научился в Медицинской школе, и не его заслуги, а только деньги и стаж».

Впрочем, один друг дал хороший совет: идти в фундаментальную науку. А изворотливый мозг Дульбекко нашел повод быть довольным: ведь все равно медицина в итоге зависит от успехов фундаментальной науки. В результате Ренато в 1936-1938 годах совмещал две вещи, не всегда совместимые в других странах – службу по призыву в армии и исследовательскую работу. Утром с винтовкой, вечером – пишем научную статью. При этом лаборатория, где он работал, имела потрясающий состав. Его учителем стал прекрасный специалист, патолог Джузеппе Леви, пионер клеточных исследователей in vitro и учитель трех нобелиатов. Да, вместе с Дульбекко у Леви учились Рита Леви-Монтальчини и Сальвадор Лурия.

Военное дело не сразу отпустило Дульбекко: наш герой входит в число нобелевских лауреатов, успевших повоевать против СССР (таковым был, как мы помним, например, Конрад Лоренц, который вообще создал одно из главных своих произведений в советском плену). В 1940 году, когда Италия вступила во Вторую мировую войну, будущего нобелиата мобилизовали и отправили на фронт – сначала воевать во Франции, а затем и в Россию. Впрочем, потом он воевал и против немцев. Вот как он сам описывает это в своей нобелевской автобиографии:

«Однако через год меня снова призвали из-за Второй мировой войны. Меня ненадолго отправили на французский фронт, а через год - в Россию. Там мне едва удалось спастись на Донском фронте во время крупного наступления русских в 1942 году: меня госпитализировали на несколько месяцев и отправили домой. Когда правительство Муссолини рухнуло и Италию захватила немецкая армия, я спрятался в маленькой деревушке в Пьемонте и присоединился к Сопротивлению в качестве врача местных партизанских отрядов. Я продолжал посещать институт патологической анатомии в Турине, где участвовал в подпольной политической деятельности вместе с Джакомо Моттура, старшим коллегой. Я был членом "Комитета национального освобождения" города Турина и стал советником этого города в первом послевоенном городском совете. Однако рутинная политическая жизнь была не для меня, и через несколько месяцев я покинул эту должность, чтобы вернуться в лабораторию. Я также вернулся в школу, записавшись на регулярные курсы физики, которые я продолжал в течение следующих двух лет».

Фантастически, но и во время войны Дульбекко умудрялся учиться и заниматься наукой. Более того, в 1941 году ему удалось подготовиться к получению диплома, который давал ему право стать профессором, получив его на экзамене в Риме. Впрочем, кому бы пригодился этот диплом, если бы в 1942 году советские войска на Дону были бы чуть поудачливее? Нужно сказать, что именно во время дороги на Восточный фронт Дульбекко начал меняться. Процитируем снова статью Кивлза:

«По дороге его войсковой поезд остановился на несколько минут на станции в Польше, где он увидел группу мужчин и женщин, обслуживающих путь; они были одеты в рабочую одежду, украшенную желтыми звездами. Начальник станции сказал ему, что они евреи и что, когда они закончат свою работу, их расстреляют. Вернувшись в поезд, потрясенный Дульбекко недоумевал, почему он помогает "этим убийцам", думая, что" это мой долг", но что он "не может участвовать в этом безумии". Он размышлял о том, что в подобную группу могли входить евреи, которых он знал, в частности Леви-Монтальчини или молодая женщина по имени Анита, с которой у него когда-то были романтические отношения. Образы становились жгучими и неизгладимыми в его памяти, пишет он: "польский вокзал, рабочая одежда с желтой звездой, начальник станции, Рита, Анита". Он привык принимать мир, не задавая никаких вопросов, думая, что ничего нельзя сделать, чтобы изменить его. Теперь его образ мыслей начал меняться». Как мы знаем, это привело Ренато в Сопротивление.

Но после войны, окончив те самые курсы физики, Дульбекко переехал в США. Вместе с Ритой. Куда их позвал уже переехавший к тому времени Лурия. Так трое друзей оказались в США.

Поначалу Дульбекко работал с Лурией в Блумингтоне, штат Индиана, изучая бактериофагов, но в 1949 году его пригласил в Калтех еще один нобелевский лауреат, Макс Дельбрюк. Человек, который установил механизм репликации вирусов.

Как видим, все время Дульбекко складывал свой паззл, кусочки которого он собирал от своих друзей и коллег. «Моя работа на протяжении многих лет находилась под сильным влиянием моих коллег. Джузеппе Леви научил меня существенной ценности критики в научной работе, Рита Леви-Монтальчини помогла мне определить мои цели на ранней стадии; Сальвадор Лурия познакомил меня с вирусами; Герман Мюллер в Университете Индианы научил меня значению генетики; Макс Дельбрюк помог мне понять научный метод и цели биологии, а Маргарита Фогт внесла свой вклад в мои знания о культурах животных клеток», - писал Дульбекко в своей автобиографии.

До середины 1950-х Дульбекко работал с фагами, а затем переключился на онковирусы, открытые еще Фрэнсисом Пейтоном Роусом, рекордсменом по ожиданию своей Нобелевской премии (более полувека). И тут его ждало великое открытие.

Для того, чтобы его сделать, потребовалось подключение молодежи – студента Хоуарда Темина и постдока Дейвида Балтимора. Сначала исследователи поняли, что когда здоровые клетки, делясь, разрастаются и начинают вторгаться в пределы соседних тканей, то клеточная регуляторная система подает им сигнал прекратить деление. Однако в случае опухолевых клеток система регуляции оказывается заблокированной. Ученые предположили, что такое превращение происходит благодаря тому, что кусочек вирусной ДНК встраивается в геном клетки. Но как?

Темин и Балтимор выяснили, что гены из РНК-вирусов превращаются в ДНК при помощи фермента обратной транскриптазы (теперь такие вирусы называются ретровирусами, поскольку направление переноса генетической информации – обратное тому, что в клетке, в которой с ДНК она переписывается в РНК и дальше направляется на синтез белка). Сейчас мы знаем, что многие вирусы обладают именно таким механизмом. Например – вирус ВИЧ. Естественно, такое не осталось незамеченным коллегами и Нобелевским комитетом. В 1975 году все трое получили Нобелевскую премию по физиологии или медицине. А Дульбекко уже смотрел вперед. «В последние годы разрыв между наукой и обществом стал чрезмерным, и последствия этого особенно сильно ощущаются биологами. Пока мы тратим все свои силы в поисках ответа на вопросы о природе рака и путях его предупреждения или лечения, общество усиленно производит канцерогенные вещества и заражает ими окружающую среду», - говорил он в своей Нобелевской лекции.