С вишни на Марс

В своей книге «Мозг Брока» знаменитый астрофизик и популяризатор науки Карл Саган размышляет о том, какое место наука занимает в жизни человечества и чем отличается от псевдонауки, откуда взялись мифы об Атлантиде, Бермудском треугольнике, древних астронавтах и эмоциях у растений и почему важно их развенчивать и о многих других вещах. С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» Indicator.Ru публикует отрывок из этой книги — о пионере ракетной техники Роберте Годдарде.

О, если б муза вознеслась, пылая,

На яркий небосвод воображенья…

Уильям Шекспир. Генрих V, пролог

Ленивое послеполуденное время прекрасного осеннего дня в Новой Англии. Примерно через две с половиной недели наступит 1 января 1900 года, и в твоем дневнике, в который ты записываешь события и мысли своей юной жизни, больше никогда не будет даты 18… Тебе только что исполнилось семнадцать. Тебе не терпится стать второкурсником в колледже, но сейчас ты дома, отчасти потому что твоя мать серьезно больна туберкулезом и отчасти из-за своих собственных хронических болей в желудке. Ты умен, явно склонен к наукам, но никто не замечал у тебя особого таланта. Ты беспечно осматриваешь окрестности Новой Англии, взобравшись на ветку высокой старой вишни, когда внезапно в твою голову приходит идея — всепоглощающее и захватывающее предвидение того, что полет на Марс возможен в реальности, а не в фантазиях.

Когда ты спускаешься с вишни, ты знаешь, что ты уже не тот мальчик, кем был, когда забирался на нее. Твой жизненный путь ясно предстает перед тобой, и последующие сорок пять лет ты остаешься верен своему призванию. Тебя ошеломили перспективы полета на другие планеты. Ты глубоко тронут и поражен видением на вишне. В следующем году, на годовщину этого видения, ты снова забираешься на дерево, чтобы насладиться радостью и значимостью этого события; и впоследствии ты все время делаешь запись в своем дневнике, называя годовщину этого события Годовщиной — каждое 19 октября, вплоть до твоей смерти в середине 40-х годов ХХ века. К тому времени твои теоретические идеи и практические инновации, по сути, разрешили все технологические препятствия к осуществлению межпланетного полета.

Через четыре года после твоей смерти ракета «ВАК-Капрал» (WAC Corporal), закрепленная на носу «Фау-2», успешно запущена на высоту 400 км для всех практических целей на пороге космоса. Все главные идеи элементов конструкции «ВАК-Капрал» и «Фау-2» и сама концепция многоступенчатости ракет разработана тобой. Четверть столетия спустя автоматические космические аппараты будут запущены на все планеты, известные древнему человеку, дюжина человек высадится на Луну и два исключительно компактных космических зонда, названных Viking, полетят на Марс, чтобы впервые попытаться найти жизнь на этой планете.

Роберт Годдард никогда не сомневался и не отступался от решения, которое он принял на вишне на ферме своей двоюродной бабушки Царины в Вустере, штат Массачусетс. Хотя были и другие, которые имели подобные видения — особенно Константин Эдуардович Циолковский из России, — Годдард сочетал в себе преданность идее и блестящий технический ум. Он изучал физику, потому что она была ему нужна, чтобы попасть на Марс. Много лет он был преподавателем физики и деканом физического факультета в Университете Кларка в своем родном городе Вустере.

Читая записи Роберта Годдарда, я поражаюсь, какими мощными были его исследовательские и научные мотивации и как сильно могут влиять размышления — даже ошибочные — на формирование будущего. В начале ХХ столетия на интересы Годдарда сильнейшим образом повлияла идея жизни на других планетах. Его заинтриговали заявления У. Пикеринга из Обсерватории Гарвардского колледжа о том, что Луна имеет видимую атмосферу, активный вулканизм, изменчивые замерзшие участки и даже меняющиеся темные отметины, которые Пикеринг объяснял по-разному — как рост растений или даже как миграцию огромных насекомых по дну кратера Эратосфен.

Годдард увлекся научной фантастикой Г. Уэллса и Гарретта Сервисса, особенно «Эдисоновским завоеванием Марса» (Edison’s Conquest of Mars) последнего, которое, как писал Годдард, «захватило мое воображение». Он с удовольствием посещал лекции Персиваля Лоуэлла, который был убежденным сторонником предположения, что разумные существа населяют планету Марс. И все же, несмотря на это, хотя подобные идеи занимали его воображение, Годдард сумел сохранить скептицизм, очень редкий среди молодых людей, у которых случаются межпланетные прозрения высоко в ветвях вишни: «Действительные условия могут сильно отличаться… от тех, которые предполагает профессор Пикеринг… Единственное средство от заблуждений, коротко говоря, — не принимать ничего как должное».

2 января 1902 года, как мы знаем из записей Годдарда, он написал эссе на тему «Обитаемость других миров» (The Habitability of Other Worlds). Его не нашли среди работ Годдарда, что представляется мне большой потерей, поскольку мы могли бы лучше понять, какое значение Годдард придавал поиску внеземной жизни.

Сразу после защиты докторской диссертации Годдард успешно находил экспериментальные подтверждения своих идей, касающихся полета ракет на твердом и жидком топливе. В этом его поддерживали главным образом два человека: Чарльз Аббот и Джордж Хейл. Аббот был тогда молодым ученым в Смитсоновском институте, секретарем которого он стал впоследствии, — необычное назначение, благодаря которому его до сих пор помнят как ответственное должностное лицо этой организации. Хейл в то время был движущей силой американской наблюдательной астрономии: он основал Йеркскую, Маунт-Вилсоновскую и Паломарскую обсерватории, в каждой из которых находился самый большой для своего времени телескоп.

И Аббот, и Хейл изучали физику Солнца, и понятно, почему обоих заинтересовало видение юного Годдарда, в котором ракета свободно плывет над покровом атмосферы Земли, там, где можно беспрепятственно наблюдать Солнце и звезды. Но Годдард воспарил намного выше этого дерзкого видения. Он говорил и писал об экспериментах по анализу состава и циркуляции верхних слоев атмосферы Земли, о наблюдениях за Солнцем и звездами над атмосферой Земли с использованием гамма-лучей и ультрафиолета. Он представлял космический корабль, проходящий на высоте 1600 км над поверхностью Марса — по любопытному историческому совпадению как раз низшая точка орбит космических аппаратов Mariner 9 и Viking. Годдард вычислил, что телескоп соответствующих размеров в такой точке наблюдения сможет сфотографировать объекты на поверхности Красной планеты порядка десятков метров в диаметре — а это как раз разрешение орбитальных камер Viking'a. Он представлял медленный межзвездный полет именно с такими масштабами скорости и времени, как у космических аппаратов Pioneer 10 и Pioneer 11 — наших первых межзвездных разведчиков.

Дух Годдарда воспарил еще выше. Он представлял — не случайно, а вполне серьезно — космический корабль на солнечной энергии и, в то время, когда любое практическое применение ядерной энергии публично высмеивалось, ядерный двигатель для космического корабля, путешествующего на огромные межзвездные расстояния. Годдард представлял отдаленное будущее, когда Солнце станет холодным, а Солнечная система — необитаемой, когда наши далекие потомки снарядят пилотируемый межзвездный комический корабль, чтобы посетить звезды — не просто ближайшие звезды, а также дальние звездные скопления в галактике Млечный Путь. Он не мог представить релятивистский космический полет, поэтому придумал метод временного прекращения жизненных функций — анабиоза — для команды корабля или — еще более изобретательно — способ посылать генетический материал людей, который бы автоматически, в какое-то очень отдаленное время, можно было бы рекомбинировать и произвести новое поколение людей.

«В каждую экспедицию, — писал он, — нужно брать все знания, литературу, искусство (в сжатой форме) и описание инструментов, устройств и процессов в как можно более сконденсированной, легкой и прочной форме, чтобы новая цивилизация могла начать с того, на чем остановилась старая». Эти последние размышления под названием «Последняя миграция» были запечатаны в конверт с инструкцией «читать только оптимистам». И им он, безусловно, и был — не безудержным оптимистом, который предпочитает игнорировать проблемы и зло наших времен, как Полианна, а человеком, стремящимся улучшать условия человеческой жизни и создавать широкие перспективы для будущего нашего вида.

Увлеченность Годдарда Марсом никогда не выходила за рамки здравого смысла. После своего первого экспериментального успеха его убедили написать пресс-релиз с подробностями запуска и его значения для будущего. Он хотел обсудить космический полет на Марс, но его переубедили, потому что это казалось слишком фантастичным. В качестве компромисса он говорил о том, чтобы послать некоторое количество магниевого порошка, который бы вызвал яркую вспышку на Луне при посадке. Это породило сенсацию в прессе. Впоследствии Годдарда многие годы пренебрежительно называли Лунным человеком, и его отношения с прессой всегда были сложными. (Редакция газеты The New York Times, которая критиковала Годдарда за то, что он «забыл», что ракета не будет двигаться в космическом вакууме, потому что ей не от чего будет отталкиваться, возможно, тоже внесла свой вклад. Газета The New York Times обнаружила третий закон движения Ньютона и признала свою ошибку только в эпоху «Аполлона».) Годдард размышлял: «С того дня в умах общественности всему был подведен итог словами "лунная ракета"; и таким образом получилось, что, пытаясь свести сенсацию к минимуму, я наделал больше шума, чем если бы я обсуждал полет на Марс, который бы представители прессы, вероятно, посчитали нелепым и, несомненно, никогда бы не упоминали».

В дневниках Годдарда нет психологических идей. Это не было в духе тех времен, в которые он жил, или было, но лишь в незначительной степени. Но есть запись в дневниках Годдарда, которая может быть только вспышкой горького самопрозрения: «Бог жалеет человека одной мечты». Это точно можно сказать о Годдарде. Он с радостью наблюдал прогресс в ракетных технологиях, но, должно быть, он шел мучительно медленно. Осталось так много писем от Аббота, который настаивал на более быстром продвижении, и так много ответов Годдарда, ссылающегося на практические препятствия. Годдард так и не дожил до начала ракетной астрономии и высотной метеорологии, тем более полетов на Луну или планеты.

Но все эти вещи, очевидно, происходят благодаря техническим плодам гения Годдарда. 19 октября 1976 года была 77-летняя годовщина марсианского виде ния Роберта Годдарда. В этот день на Марсе находилось два функционирующих орбитальных зонда и два работающих спускаемых аппарата, космическая станция Viking, чье происхождение можно с полной уверенностью проследить, вернувшись назад, к мальчику на вишневом дереве в Новой Англии осенью 1899 года. Среди многих других целей у Viking была задача проверить вероятность жизни на Марсе — перспектива, которая служила столь мощной мотивацией для Годдарда так много лет назад. Любопытно, что мы все еще не уверены в том, что означают результаты биологических исследований, проведенных Viking'ом. Некоторые считают, что микробы могли быть обнаружены, другие считают, что это невероятно. Ясно, что потребуется основная программа будущего исследования Марса, чтобы только понять, на каком этапе космической эволюции находится этот соседствующий с нами мир и какова его связь с тем этапом развития, на котором находится наша планета.

С самых ранних стадий ракетные технологии развивались благодаря интересу к жизни на других планетах. И сейчас, когда мы приземлились на Марс, получили заманчивые и загадочные биологические результаты, последующие миссии (включающие вездеходы и возвращаемые аппараты для доставки контейнеров с образцами), в свою очередь, требуют дальнейшего развития космических технологий — причинно-следственная связь, которую, я думаю, Годдард бы оценил.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.