История науки: навеки в нашем сердце и мозге

Чем пиаристы отличаются от пиарщиков, когда был открыт первый в мире институт физиологии, чем занимались ученые в лаборатории в помещении университетского карцера, о младочехах, нервных клетках, сердечных волокнах, дактилоскопии и множестве других открытий и исследований Яна Пуркинье, родившегося 17 декабря 1787 года, рассказывает Indicator.Ru.

Ян Пуркине, несмотря на то, что по-русски его фамилию часто читают на французский манер, родился в чешском городке Либоховице, находившемся на территории королевства Богемия в Австрийской империи. После чешской народной школы он продолжил обучение в гимназии пиаристов — католического монашеского ордена, который, помимо традиционных обетов, дает обет «бескорыстной заботы об образовании и воспитании молодежи» (отсюда и название: Schola pia на латыни — «школа благочестия»). Юный Ян отлично пел и играл на скрипке и даже получил оплачиваемое место в церковном хоре. После окончания гимназии он вступил в орден пиаристов и вел второй класс гимназии, но затем был направлен в колледж, а после — и в университет Праги для продолжения собственного образования. Сначала он изучал философию, церковные дисциплины и иностранные языки (всего Пуркине знал шесть), но потом заинтересовался медициной, особенно физиологией и анатомией. В этих областях он станет известнейшим ученым своего времени: к концу его жизни все, что нужно было указать на конверте человеку из любой точки света, который хотел отправить Яну письмо, укладывалось в два слова: «Пуркине, Европа».

Трудно пересчитать все области, где ученый оставил свой след. Переписываясь с Гете, он обсуждал с ним распространение звуковых волн и отправлял ему значки, символизирующие их визуально. В 1823 году он опубликовал работу, посвященную классификации отпечатков пальцев, которая положила начало современной дактилоскопии. Он же позднее (через тридцать лет) создаст типологию выражений лица. Увлекаясь физиологией зрения, Пуркине в 1825 году описал и объяснил эффект, названный в его честь — «потускнение» цветов в сумерках из-за того, что рецепторы-колбочки нашей сетчатки, отвечающие за дневное зрение, недостаточно чувствительны для восприятия цветов в полумраке, а палочки, более чувствительные к синему, неспособны обеспечить цветное зрение в одиночку. Изучал физиолог и влияние на организм человека различных химических веществ: камфары, опиума, терпентина, мускатного ореха. Он же в конце жизни изобрел кинетоскоп — прибор, позволяющий проецировать подвижное или неподвижное изображение, предтечу современного кинематографа (сам ученый назвал свое творение «форолитом»).

Но больше всего Пуркине сделал, конечно, для медицины. В 1832 году Пуркине создал объединение физиологов — «Физиологический институт» при Университете Вроцлава. Поначалу у сотрудников не было помещений и микроскопов, и большинство диссертаций, защищенных под руководством Пуркине, были написаны у него дома. И только позднее удалось открыть гистологическую лабораторию в помещении бывшего университетского карцера. Институт кочевал с места на место, лишь в 1849 году окончательно обосновавшись в Праге. Там у него уже появилось целых 4 больших и столько же малых микроскопов. А карцер, где когда-то проводились его гистологические изыскания и писались работы талантливых учеников Пуркине, позднее ставших известными специалистами в области тканей человека, остался «колыбелью современной гистологии».

Пуркине одним из первых использовал микротом для нарезки препаратов на тонкие слои, чтобы изучить их внутреннее строение. Долгие годы кропотливой работы позволили ему постичь множество тайн жизни на клеточно-тканевом уровне. Именно он открыл потовые железы, трубчатые железы желудка, пронаблюдал ядро яйцеклетки, описал особый тип нейронов в коре мозжечка (клеток Пуркине), мерцательный эпителий, а также особые волокна в сердце, которые участвуют в механизме самовозбуждения сердца.

Волокна Пуркине — пейсмейкеры третьего порядка, после узла Ашоффа — Тавара и атриовентрикулярного узла, а значит, они третьими принимают импульс и передают его дальше. Эти волокна, отходящие от пучка Гиса, задавая «тон» в 20 импульсов в минуту, позволяют импульсам не замирать, как это происходит в обычных поперечно-полосатых мышцах, а по цепочке инициировать новые и новые сокращения. Скорость импульса в этих волокнах достигает 3-4 м/с.

Так что, помните вы о великом ученом или нет, он всегда с вами (а точнее, внутри вас). Замирает и оживает в наших сердцах и координирует наши движения в мозжечке его чешская фамилия, звучащая для нас так по-французски. И если вам захочется революций и в сердце «разгорится пламя», вспомните этого «внутреннего чеха», который при всей широте своих научных интересов успел поучаствовать еще и в национальном освободительном движении и стать одним из партийных вождей, за что он был занесен в полицейский реестр Праги и Вены.