К 110-летию ЮФУ: Дмитрий Ивановский

Будущий первооткрыватель огромного невидимого мира и один из создателей ЮФУ родился в селе Низы Санкт-Петербургской губернии. Впрочем, если бы вы сейчас захотели поехать на его родину, вы бы не отыскали это село в Ленинградской области, да и вообще не нашли бы его на карте. Опустевший после Великой Отечественной войны поселок Низы был упразднен, сейчас можно поискать соседнюю деревушку Сербино в Плюсском районе Псковской области, на самом ее севере.

Страсть к науке и талант учиться, видимо, у Ивановских были где-то «прошиты» в геноме: старший брат-погодок Дмитрия, Алексей Иосифович (можно встретить еще написание Осипович) Ивановский так же, как и Дмитрий, окончил Ларинскую гимназию Петербурга с золотой медалью и, несмотря на то что прожил всего 40 лет, успел стать известным ученым-синологом и автором знаменитого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Младший брат — Дмитрий — по окончании Санкт-Петербургского университета в 1888 году был оставлен при кафедре ботаники. Среди его наставников были такие великие ученые-ботаники, как Андрей Бекетов (брат химика Николая Бекетова), Андрей Фаминцын, Христофор Гоби… И путь к главному открытию своей жизни Дмитрий Ивановский начал еще на студенческой скамье. В 1887 году он отправился в командировку в Крым изучать болезни табака: рябуху и мозаичную болезнь, которые до Ивановского смешивали друг с другом. Ивановский сумел разделить их и предположить, что мозаичная болезнь имеет инфекционную природу. Но до открытия вирусов было еще неблизко.

История вирусологии, а точнее, ее предыстория, берет начало с великого Луи Пастера, который положил начало микробиологии, открыл много микроорганизмов, и занимался проблемой бешенства. С одной стороны, он создал вакцину от бешенства, но не смог увидеть в микроскоп его возбудителя. Это не заставило Пастера отказаться от гипотезы инфекционной природы заболевания: француз решил, что микроб слишком мал, чтобы увидеть его в микроскоп.

В 1884 году его коллега и ученик, Шарль Шамберлан, сумел создать фарфоровый фильтр с мельчайшими порами, которые отсеивали все бактерии. И вот этим самым фильтром воспользовался Дмитрий Ивановский, когда приступил к исследованиям табачной мозаики.

Сначала он доказал инфекционный характер табачной мозаики в принципе: сделав выжимку из больных экземпляров, он заразил здоровое растение, которое заболело. А затем Ивановский попробовал отфильтровать возбудителя при помощи фильтров Шамберлана. Но пропущенная сквозь фильтр выжимка тоже заражала растения! Значит, болезнь вызывается чем-то иным. При этом Ивановский видел в микроскоп некие кристаллы или тельца. Сейчас мы понимаем, что это были скопления вируса табачной мозаики. Сам же вирус увидели только в электронный микроскоп в 1930-е годы.

А открытие Ивановского вызвало бурную дискуссию в европейской науке. В 1898 году голландский микробиолог Мартин Бейеринк повторил эксперименты Ивановского, он предположил, что заболевание вызывается неким жидким ядовитым инфекционным агентом, и дал ему название «вирус» — от латинского virus (яд). Что такое вирус на самом деле, ученые выяснили намного позже, чем открыли вирусные болезни и у животных, и у человека.

Работы и наблюдения над болезнями табака заняли у Ивановского пять лет, с 1887 по 1892 годы. Однако именно февраль 1892 года, когда у Ивановского выходит статья «О двух болезнях табака» (журнал «Сельское хозяйство») и ее краткая версия Über die Mosaikkrankheit der Tabakspflanze — напомним читателю, что если сейчас международный язык науки — английский, а до XVIII века включительно наука в мире (и в России) творилась на латыни, то весь XIX век и первые 40 лет века XX языком науки, особенно химии и физиологии, был немецкий — считается временем появления в списке наук вирусологии.

12 февраля того же года Ивановский делает доклад на заседании Императорской Санкт-Петербургской Академии наук.

Но «звездой» научного мира Дмитрия Иосифовича это выступление не делает, наоборот, академики не до конца понимают, о чём он говорит, а в родном вузе от него ждут дописанную докторскую диссертацию, если не о вирусах, которая ещё не готова, то хотя бы о процессе брожения, о чём была его кандидатская. Но Ивановский так увлечён неведомой болезнью табака, что не хочет от неё отвлекаться, и пропускает сроки защиты. Без степени доктора он теряет и место на кафедре и оказывается вынужден перевестись в другой императорский университет — в Варшаве.

С 1901 года внештатный профессор Ивановский работает в Варшавском университете и изучает фотосинтез и хлорофилл. Доктором ботаники он всё-таки стал, причём именно за диссертацию «Мозаичная болезнь табака», но только в 1903 году, когда защитился в Киеве. С этого момента он — ординарный, то есть штатный профессор Варшавского университета и заведующий кафедрой ботаники с соответствующей зарплатой.

В Варшаве Дмитрий Иосифович работает со своим учеником Михаилом Цветом. И когда тот под его руководством открывает новый метод химического анализа — хроматографию, Ивановский имеет полное право назваться соавтором или даже полностью присвоить себе открытие неизвестного молодого лаборанта. Но профессор решает, что за разработкой столь эффективного метода последует денежная премия, а деньги юному Михаилу нужнее, поэтому оставляет Цвета единственным первооткрывателем хроматографии и как следствие номинантом на Нобелевскую премию по химии.

1 января 1914 года в жизни Ивановского произошло важное событие – за научные заслуги и университетский труд он был удостоен чина действительного статского советника. Для современного человека такой чин — это что-то из детективных романов о царской России, популярных лет 20 назад, однако в табели о рангах достижение гражданского чина 4-го класса (что «по военной шкале» соответствует, на секундочку, чину генерал-майора) давало потомственное дворянство. «В миру» такой чин имели, например, губернаторы, градоначальники или — иногда — товарищи (заместители) министра.

Правда, передавать дворянский титул Ивановскому было некому. Их с женой единственный сын ещё в 1911 году умер от скоротечной чахотки. Николай Дмитриевич Ивановский, как и отец, заканчивал Санкт-Петербургский университет на физиолога растений. После этой трагедии Ивановский-старший стал слаб здоровьем.

Когда грянула Первая мировая война, будущее Польши было неясным, и Варшавский университет эвакуировали в Ростов-на-Дону. Так началась история высшего образования на Юге России, так началась история Южного федерального университета. И Дмитрий Ивановский принял активное участие в обустройстве и своей лаборатории, и всего вуза.

На первом же заседании Правления университета в августе 1915 года Ивановского избрали в Учёный совет университета, на втором заседании в сентябре того же года его отправили в командировку в Петроград с массой разнообразных прошений к министру образования, поскольку оказалось, что для университета в Ростове не хватает ни зданий, ни денег, ни книг. 3 октября по старому стилю или 16 октября по новому Ивановский вернулся из Петрограда и объявил, что университету быть! Министр обещал удовлетворить все ходатайства, и снабдить университет всем необходимым. Именно этот день, 16 октября, считается днём рождения ЮФУ, и в этот день университет отмечает своё 110-летие.

К сожалению, первооткрывателя вирусов вирусы и погубили. 20 апреля 1920 года «испанка» – мегапандемия вируса гриппа – достала-таки ученого, и Дмитрия Ивановского не стало.

Сейчас его имя носит Академия биологии и медицины Южного федерального университета.