Путь к «Нобелевке». Выпуск 11: Хармон Морзе, осмос и парацетамол

Сегодня мы продолжаем нашу обновленную серию про путь ученого к Нобелевской премии, которую мы делаем совместно с премией «Вызов». И если статьи о лауреатах Нобелевских премий прошлых лет мы обновляем и публикуем заново, то сегодня мы продолжим «вложенный» цикл о людях, которых номинировали на премию (Нобелевский комитет держит эту информацию в секрете полвека, затем раскрывает), но до заветной награды эти ученые так и не дошли. Что, как знает автор этого проекта и член научного комитета национальной премии «Вызов» Алексей Паевский, никак не делает этих исследователей хуже лауреатов. Просто достойных кандидатов на премию – много, а лауреатов каждый год – максимум трое. Наш новый герой – один из первых американских номинантов на премию, почти неизвестный сейчас Хармон Морзе, исследователь осмоса и первооткрыватель парацетамола. Но – обо всем по порядку.

Хармон Норман Морзе

Родился 15 октября 1848 года, Кембридж, штат Вермонт, США

Умер 8 сентября 1920 года, Чебек, штат Мэн, США

Номинирован на Нобелевскую премию по химии (дважды, в 1903 и 1910 годах химиком Гарри Джонсом, который у Морзе учился).

Наш сегодняшний герой ныне почти неизвестен, несмотря на фамилию. Азбука Морзе – это дело рук американского художника и электротехника Сэмюэла Морзе. Потенциал Морзе – уже из химии, функция потенциальной энергии электростатического поля, приближение энергии для двухатомной молекулы получил свое имя в честь Филиппа Морзе, тоже американского, но физика. А что же наш Хармон Норман?

Родившийся в середине XIX века Хармон Нортроп получил свое первое имя в честь отца, Хармона Морзе, сурового фермера, который считал, что человек должен исключительно тяжело трудиться, а все формы отдыха, отпусков, каникул, не признавал и порицал. Мать Нортропа (чаще нашего героя звали по второму имени) умерла в молодом возрасте, и трое детей – братья Нортроп и Энсон и сестра Элия росли с отцом.

По счастью, у Нортропа кроме строгого отца была и заботливая бабушка, которая оставила внуку небольшой капитал, который позволил получить ему первое химическое образование в Амхерст-колледже, частном университете в Массачусетсе и продолжить обучение в Германии, где Нортроп учился у таких величин, как Фридрих Велер и Ханс Хюбнер. Поскольку Хюбнер был в основном органиком, первыми работами Морзе стали органические синтезы – в том числе, первый синтез N-(4-гидроксифенил)ацетамида. Или ацетаминофена. Или парацетамола, который уже после смерти Морзе прочно войдет в фармакологическую практику.

Позже Морзе начнет работать в Университете Джонса Хопкинса (а не Джона, как часто любят писать журналисты в России) и, фактически, «поднимет» химию в этом университете, который изначально задумывался как исследовательский. Он переключится в область неорганики и уже на рубеже веков сделает несколько работ в области получения сильной, но нестабильной марганцовой кислоты («марганцовка» или перманганат калия – ее соль). Так случилось, что именно эти работы привели его к изучению такого явления, как осмос. И именно здесь Морзе достиг выдающихся успехов, и, кто знает – не будь в мире химии параллельно такого великого химика, как Якоб Хендрик Вант-Гофф, который именно за осмос (ну, в том числе) получил свою – самую первую в истории – Нобелевскую премию, может быть имя Морзе мы бы увидели в списке лауреатов премии, а не номинантов на нее.

Морзе шел за Вант-Гоффом, дополнял и помогал развивать его успех. Так, он показал, в чем причина несовершенства ячеек Пфеффера, которые использовались для экспериментов с осмосом, придумал, как электролитически наносить полупроницаемые мембраны в экспериментальное оборудование, уточнил уравнение для лучшего вычисления осмотического давления (его вариант очень узкие специалисты знают, как уравнения Морзе). Отметим, к слову, что все свои важнейшие работы в химии Морзе сделал в промежуток между 50 и 65 годами своей жизни, что редкость для ученого. И при всем при этом Морзе еще и готовил учеников. Неудивительно, что когда в 1900-х годах уже известный физхимик, профессор Университета Джонса Хопкинса Гарри Клэри Джонс получал письма от Нобелевского комитета с просьбой номинировать достойного химика на премию по химии, он дважды вписал имя своего учителя – Хармона Нортропа Морзе.