Женская история науки. Выпуск второй: Судьбы первых женщин-химиков Московского университета.

Большие изменения в положении женщин в обществе начали происходить именно тогда, когда во второй половине девятнадцатого века по Европе и Америке прокатились первые волны женских движений. Женщины требовали определенных прав, в том числе – права на высшее образование. Как результат, университеты постепенно стали открывать свои двери для женщин, что стало историческим шагом в образовательной политике многих европейских государств, а также США. Получение образования за границей

Возникли новые женские колледжи, такие как Маунт-Холиок (Mount Holyoke, 1861 г.) и Смит-колледж (Smith College, 1871 г.) в Соединенных Штатах, а в Англии появились Гертон-колледж в Кембридже (Girton College, 1869 г.) и Леди Маргарет-Холл в Оксфорде (Lady Margaret Hall, 1878 г.).

Вскоре некоторые известные европейские университеты стали практиковать совместное обучение мужчин и женщин. С середины 1860-х годов женщинам разрешили поступать в университеты нескольких европейских стран. Первым распахнул свои двери для женщин Цюрихский университет. Вслед за Надеждой Сусловой, поступившей в него в 1865 году, но зачисленной в студентки (имматрикулированной) несколько позже, и первой сдавшей в нем экзамены на степень доктора медицины (1867), в Цюрих направились многие девушки из России.

К 1872 году из общего числа 63 студенток, обучавшихся в этом университете, 54 приехали из России. Они рассредоточились на двух факультетах: философском (II) и на медицинском. С 1873 года излюбленными местами для получения высшего образования в самых разных дисциплинах для девушек стали университеты в Берне и Женеве, открывшими доступ в них женщин в 1872 году. В Лозаннском университете первая женщина была имматрикулирована в 1876 году. Действительно, швейцарские университеты отличались в то время наиболее либеральными условиями приема русских студенток в свои высшие учебные заведения. От российских абитуриенток требовали лишь аттестат зрелости и свидетельство о сдаче экзаменов по латинскому языку по программе полного курса мужской классической гимназии (8 классов).

Доступ к высшему образованию спровоцировал приток женщин в профессиональные сферы деятельности. Последняя треть XIX века в России отмечена вхождением женщин в различные области науки. В это время первые выпускницы заграничных университетов и отечественных Высших женских курсов заявили о себе в профессиональной сфере. Большинство женщин, скорее приходили к этой идее по необходимости в условиях стремительно меняющейся экономической ситуации в стране. Надежда Стасова, одна из поборниц женского образования, так характеризовала сложившуюся в этой области ситуацию: «…общественный строй переменился. После освобождения крестьян дворянские семьи обеднели […], родители не были в состоянии ни воспитывать дома детей, но выписывать из-за границы гувернанток […]. Надо было поневоле отдавать девочек в общественные гимназии. Но дети чувствовали, по выходе оттуда, свое малое знание, а вместе росло сильное желание самостоятельности и желание зарабатывать, да к тому толкала тоже и сама необходимость» (Стасов В. Надежда Васильевна Стасова. Воспоминания и очерки. СПб, 1899. С.158.).

Как видно из выше сказанного, россиянки в это время устремились в заграничные университеты в надежде получить достойное образование и вскоре являли собой бóльшую часть самых успешных женщин в области естественных наук. Анна Коблитц пиcала в свое время : «В значительной степени первопроходцами женского высшего образования в континентальной Европе стало это первое поколение русских женщин. Они были первыми студентками в Цюрихе, Гейдельберге, Лейпциге и других местах. Это были первые докторские степени в области медицины, химии, математики и биологии». (Koblitz A. H. Science, Women and Revolution in Russia, Routledge, 2000, p.11)

Наиболее плодотворными из них на ниве науки были, конечно, Юлия Лермонтова и Софья Ковалевская (о Лермонтовой – см. первый выпуск нашей рубрики), к ним примыкают также сестры Екатерина и Надежда Шумовы, Вера Богдановская (Попова), Елизавета Литвинова, Надежда Гернет, Мария Сеченова, Екатерина Виноградова (Ковалевская-Зазерская) и др.. Но свой посильный вклад в историю научной мысли внесли несомненно и многие другие, не столь выдающиеся личности, как например, Евдокия Фомина-Жуковская, Зинаида Кикина, вслед за Лермонтовой решившие заняться исследованиями в химической лаборатории Московского университета, где женщинам всегда помогали обрести свое место на научном поприще.

Успешно развивавшаяся во второй половине препаративная и прикладная органическая химия, область аналитической химии казались для многих начинающих молодых исследовательниц перспективными, значимыми для настоящего и будущего. Чтобы получить соответствующее образование в указанной области, осуществить диссертационное исследование, как отмечалось выше, россиянком необходимо было обучаться за границей. Только так они могли получить докторскую степень, эквивалентную российской степени магистра. В 1880-1890-е годы одной из стран активного миграционного притяжения россиянок по-прежнему оставалась Швейцария. Известно, что на 1890/91 учебный год число студенток из России в швейцарских университетах составляло 146 человек, большая часть из них приходилась на Бернский (67) и Женевский университеты (56). И число их в швейцарских университетах год от года постоянно росло ( см. рисунок ниже).

Следует заметить, что Женевский университет был особенно притягателен для девушек, мечтавших получить в то время химическое образование. В 1878-1906 годах здесь преподавал известный видный химик-органик Карл Гребе, основавший известнейшую химическую школу Европы.

У самого Гребе обучались и защитили диссертации несколько русских девушек, в частности, Евдокия Александровна Фомина-Жуковская (1860-1894, во время обучения в Женевском университете (1882-1888) – Фомина), Вера Евстафьевна Богдановская (1867-1896), Зинаида Викторовна Кикина, ставшие затем известными у себя на родине благодаря их активной научной деятельности. Стажировалась у Гребе в 1899 -1900 годах и Вера Арсеньевна Баландина, окончившая в 1893 году Бестужевские курсы. Фомина-Жуковская и Кикина работали в Московском университете.

Работа Евдокии Фоминой-Жуковской и Зинаиды Кикиной в Химической лаборатории Московского университета

Примечательным является тот факт, что получив свои докторские степени, девушки вернулись на родину, где продолжили научную деятельность в рамках разных учреждений (Фомина – в Московском университете, Кикина в Московском университете и затем очень быстро она перебралась в Киев, Богдановская - на Бестужевских ВЖК, где одновременно преподавала). Их столь различные судьбы свидетельствовали только об одном: каждая в меру своих возможностей стремилась служить отечеству. Патриотизм этих женщин был не показной, а интеллектуально выстраданный.

Евдокия Александровна Фомина (позже Фомина-Жуковская, 19.02.1860- 28.09.1894). Родилась Евдокия Фомина в городе Луха Костромской губернии в семье коллежского ассесора. Отец умер, когда девочке было 4 года , семья осталась без средств к существованию.

Как отмечено в некрологе ученой, «начальное образование Е.А. получила сначала в Костромской женской учительской семинарии, а потом – в Самарской женской гимназии, куда поступила в 1879 голу по экзамену прямо в 7-й класс, здесь-же в дополнительном классе в 1880-1881 г. Е.А. прослушала особый специальный курс для лиц, желающих приобрести права на звание домашней наставницы и учительницы по предмету математики …[…]…одинокая, без средств к существованию очутилась Е.А. на чужбине. Но это не устрашило ее: в груди кипела молодая энергия и вера в светлое будущее. Житье в проголодь, беганье по урокам и другие невеселые аксессуары бедной студенческой жизни […]» (Е.А.Фомина-Жуковская. Некролог // Журнал Русского физико-химического общества (ЖРФХО), 1894, Т. 26, Вып. 8, стр. 433). Она занималась изучением сразу нескольких естественных наук « успела поработать почти во всех лабораториях и кабинетах Женевского университета- между прочим – и у знаменитого Карла Фогта» (там же). В последние годы обучения Евдокия Фомина увлеклась химией, стала заниматься в лаборатории профессора Гребе. Темой ее исследований стало изучение соединений из группы ксантона, органического соединения, отличающегося высокой антиоксидантной активностью.

После защиты диссертации в Женевском университете на звание de docteur és sciences physiques в 1889 году (Phomina, Eudoxie. Recherches sur quelques combinaisons du groupe de l'euxanthone.Thèse de doctorat: Univ. Genève, 1889) профессора предложили Фоминой место ассистента по органической химии, но молодая женщина стремилась вернуться на родину «чтобы внести в общественную сокровищницу […] свою посильную лепту» ( там же: Е.А.Фомина-Жуковская. Некролог..., с. 433). Однако по возвращении ее ожидало разочарование - молодая ученая смогла устроиться лишь преподавателем математики в гимназию г-жи Тепфер в низшие классы. Благодаря содействию профессора Владимира Марковникова, руководителя химической лаборатории Московского университета, взявшего ее на работу в качестве частного ассистента, Фомина смогла приступить к научно-исследовательской работе у него в лаборатории, где выполнила важное исследование циклогептанона.

С осени 1893 года Фомина-Жуковская занялась проблемой синтеза индиго в тиофеновом ряду совместно с экстраординарным профессором Николаем Зелинским, только что приступившим к работе в Московском университете. Индиго – известный краситель природного происхождения широко использовался и используется поныне в текстильной промышленности. Он существует в трёх формах, каждая из которых окрашена по-разному: сам индиго является синим, тогда как монобромоиндиго - пурпурный, а дибромоиндиго - красновато-фиолетовый. Краситель впервые синтетически получил впервые Адольф Байер в 1870 году. Он получал его из изатина через индол, из производного которого затем удалось выделить индиго. Однако способ Байера был дорогостоящим и малоэффективным для промышленного внедрения. Европейские химики, включая российских, пытались найти альтернативные схемы получения индиго. Очевидно тогда же Фомина стала выполнять ряд исследовательских работ в лаборатории Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности, занимавшегося на протяжении нескольких лет проблемой создания искусственных красителей. Но непредвиденные обстоятельства не позволили закончить эту работу. Непосильный труд сказался на ее здоровье. Ученая умерла в возрасте 34 лет, похоронена на Ваганьковском кладбище.

Последней работой, которую выполняла Фомина-Жуковская, было исследование аналитического характера, касающееся состава фабричных и других сточных вод и способов их очистки по заданию лаборатории того же Общества для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности. В качестве заказчика работ выступала отбельная, красильная и ситценабивная фабрика товарищества Эмиля Цинделя, применявшая для своих очистных сооружений один из общепринятых способов очистки вод красильного отделения. Результаты анализа ( определение в водах азота, глинозема, извести, магния, хлора , взвешенных минеральных и органических веществ и проч.) показали, что «улучшение воды, обусловливаемое небольшой убылью взвешенных веществ и органического углерода, компенсируется значительным увеличением постоянной жесткости, зависящей от образования сернокислой извести» (Фомина-Жуковская Е.А., Яковкин А.А. Результаты очистки фабричных сточных вод по способу Мазера и Плата // ЖРФХО, 1895, с. 309-313). Т.е. исследования выявили, что очистка по этому достаточно дорогостоящему методу на самом деле приводит лишь к достижению менее интенсивной окраски вод. Соавтор этой работы химик, приват-доцент Московского университета в то время, Александр Яковкин указал на исключительную роль Фоминой-Жуковской в выполнении данной аналитической работы, особенную внимательность при определении в сточных водах неудаляемых при очистке элементов, например, хлора.

Евдокия Фомина-Жуковская состояла членом Русского физико-химического общества (с 1886), входила в состав Химического отделения Московского общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, в котором работала в рамках деятельности Аналитической комиссии.

Зинаида Викторовна Кикина (даты жизни неизвестны), являлась ученицей профессора. Михаила Коновалова по женским курсам в Москве (они назывались «Коллективные уроки», с 1893 года), затем состояла лаборанткой в течение двух лет там же. В первой половине 1890-х гг. она также проводила свои научные исследования под его руководством в стенах Московского университета в отделении органической и аналитической химии химической лаборатории, при котором МКоновалов состоял приват-доцентом и сверхштатным лаборантом по 1896 год.

Кикина также обучалась в Женевском университете, но несколько позже Фоминой, а именно: с 1897 по 1900 год, проводила исследования в химической лаборатории у того же Карла Гребе под руководством приват-доцента Кермана. Там же завершила диссертацию под названием Sur quelques derives de la flavinduline, которую защитила в 1903 г. По возвращении в Россию основным направлением ее исследований было применение реакции нитрования (реакции, открытой М.И. Коноваловым) к различным классам органических соединений. В начале XX века вслед за своим учителем Михаилом Коноваловым она переехала в Киев, где работала при местных Высших женских курсах.

Вклад обеих исследовательниц в развитие химии не столь велик, но их работы позволили продвинуться вперед в понимании ряда частных вопросов науки. Начиная с 1870-х годов, когда российские женщины смогли наконец-то получать профессиональное образование, мы можем говорить о новом явлении в России – женщина в науке, явлении имеющем (или претендующем на) определенный публичный, культурный статус. Именно ко времени 1870-1890-х годов относится появление «первого поколения» женщин-химиков, рассматривавших научные исследования как главное дело своей жизни. В этом женщины-ученые видели смысл своей духовной самореализации. Их приводило в университеты желание «служить родине», определенные ментальные идеалистические установки. И в этом плане приведенные в статье примеры деятельности первых-женщин Московского университета Евдокии Фоминой-Жуковской и Зинаиды Кикиной являются достаточно показательными.

Текст: Елена Баум, Московский университет, химический факультет