«Зе пэн из он зе тэйбл»: о проблемах международного общения ученых

Эксперт проекта «Коммуникационная лаборатория» РВК, пресс-секретарь Института биоорганической химии Юлия Шуляк и сотрудник лаборатории оптики активных сред ФИАН и МФТИ Михаил Аксенов рассказывают в своей колонке, почему английский — главный язык науки.

Работодатели в самых разных областях часто требуют от соискателей знания английского языка. На деле этот навык часто оказывается ненужным. Однако есть несколько профессий, в которых без языка никак, и одна из них — ученый.

Исследователи используют английский как для решения сложных задач в пределах одной лаборатории, так и для обмена опытом между коллегами, находящимися в разных точках земного шара; самые уважаемые издания выходят, опять же, на английском. Это, без сомнения, приносит результаты, но одновременно создает определенные трудности для тех, кто родился за пределами англоговорящих стран. Как именно это влияет на общение среди ученых, австралийские исследователи Адам Хаттнер-Корос и Шон Перера решили выяснить на примере CSIRO (Commonwealth Scientific and Industrial Research Organisation, Государственное объединение научных и прикладных исследований) — крупнейшего австралийского научного государственного учреждения.

CSIRO проводит исследования практически во всех областях современной науки, в нем работает более 6,5 тыс. человек, среди которых множество иностранцев.

Исследование проводилось в два этапа. Первый — онлайн-опрос, по результатам которого отбирались ученые-сотрудники CSIRO, не причисляющие себя к англоговорящему языковому сообществу. Второй — телефонное интервью, в ходе которого ученым задавали общие вопросы, предполагающие более развернутый ответ: «Насколько трудно заниматься исследованиями в условиях другой языковой среды?», «Какие преимущества дает вам использование английского в науке?» и прочие.

Все опрашиваемые сошлись в том, что без английского языка наука существовать не может. Дело в том, что для многих понятий попросту нет эквивалентов в других языках. И если в областях, далеких от науки, такие случаи кажутся экзотикой, вызывающей больше улыбку (к примеру, небезызвестные «эджайл» — серия подходов к разработке программного обеспечения и «софт скиллс» — надпрофессиональные навыки, такие как коммуникация, работа в команде, эмоциональный интеллект), то в физике или биологии англоязычная терминология — реальность, от которой никуда не денешься. Респонденты вынуждены использовать ее, даже общаясь с коллегами на родном языке.

Результаты своих исследований ученые, как правило, представляют на семинарах и конференциях. Донести в полной мере идею своим выступлением, используя чужой язык, — сложная задача, но, как отметила часть респондентов, даже подготовившись и вызубрив текст, в конце презентации неизбежно сталкиваешься с необходимостью отвечать на вопросы и формулировать мысль на лету, с чем далеко не все могут справиться. Иностранцы в CSIRO особенно резко чувствуют эту проблему, ведь они окружены носителями языка и постоянно чувствуют, что не могут так же ясно выражаться, как и окружающие, родившиеся в Австралии или прибывшие из англоговорящих стран.

Статьи в научные журналы тоже приходится писать на английском. Конечно, существуют и издания на других языках, но публиковаться в них, как правило, менее престижно. Есть здесь и чисто карьерный интерес: статья должна повышать индекс цитируемости ученого, а чтобы ее кто-то процитировал, и прочесть должно довольно много людей.

Один из участников исследования заявил, что даже несмотря на большой опыт в своей области, все работы он обязательно отправляет англоговорящим коллегам на проверку, чтобы они посмотрели, насколько корректно и складно изложен материал. Таким образом, даже полное погружение в языковую среду не позволяет людям окончательно перебороть языковой барьер.

Напротив, у других исследователей английский язык не вызывает трудностей. Ряд опрошенных нами российских ученых – 30 аспирантов и кандидатов наук – сообщили, что им даже проще говорить на английском, нежели на русском. Во-первых, потому что они читают научную литературу исключительно на английском, поэтому знакомы только с английской терминологией. Порой им становится трудно подобрать подходящее слово на русском, если необходимо написать статью и в российский журнал. Во-вторых, у английского языка относительно простая грамматика, поэтому, чтобы писать научные статьи, достаточно выучить лексику научного стиля.

«От нас не требуется в оригинале читать Шекспира, надо просто выразить свои мысли по поводу наблюдаемых в опытах фактов и преподнести это в виде более-менее интересной истории. Зе пэн из он зе тэйбл (the pen is on the table — ручка на столе, — прим. Indicator.Ru), — говорит кандидат биологических наук Денис Кудрявцев, научный сотрудник Института биоорганической химии имени академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова (ИБХ) РАН. — Кроме того, нужно учитывать, что многие из читателей научных статей также не владеют английским на уровне родного языка, поэтому неизбежных шероховатостей с артиклями и прочей чепухой они не заметят. Писать на русском о молекулярной биологии имеет смысл только в рамках просветительской, научно-популярной деятельности, а не научной. Не существует какой-то сферической российской науки в вакууме, так что преобладание одного языка в области естественных наук я считаю скорее благом, чем препятствием. С коллегами из любых стран ты стопроцентно сможешь объясниться на английском. Это просто волшебно, что есть такая огромная единая тусовка исследующих живую материю чудиков».

Опрошенные ученые единогласно сообщили, что монополия английского языка не пугает и не смущает их. «Язык страны, которая активно занимается разработками, определяет набор новых терминов, которые используются в области, и попытка передать их значение на родном языке ученого часто приводит к сложностям или порождает необходимость в транслитерации готового термина. И этот термин становится еще менее понятным при таком переносе из языка в язык, поскольку теряется его привязка к другим словам языка», — убежден кандидат биологических наук Михаил Акимов, научный сотрудник ИБХ РАН.

Существует и проблема перенасыщения информацией. В этом смысле единство языка позволяет расставлять ярлыки качества на научные публикации: написано на английском — ставим знак качества, написано на другом языке — извините, но здесь даже импакт-фактор не сильно поможет вам поднять уровень вашей работы.

Но почему английский? Почему не русский, турецкий или китайский? Опрошенные ученые считают, что английский язык кажется им гораздо более лаконичным, чем русский. По их наблюдениям, текст на русском языке в среднем в 1,5 раза больше, чем такой же текст на английском. В своей статье Хаттнер-Корос и Перера говорят, что некоторые не англоговорящие ученые не могут до конца выразить себя в публикации, поскольку их язык богаче и в нем больше трактовок терминов, чем английский. Здесь нужно вспомнить, что научный стиль не любит многозначных терминов, потому что это порождает двусмысленность.

«Я встречал в литературе упоминание о том, что, например, японский язык плохо подходит для написания научных статей, поскольку в нем большое значение имеет иерархическое положение говорящих и вежливость, которая положена для конкретной дистанции между автором и слушателем, что совершенно неважно для науки, — рассказывает Михаил Акимов. — Есть такого же уровня рассуждение о том, что немецкий удобен для философии, поскольку там легко конструировать новые понятия путем объединения старых. Факт того, что разные языки отличаются по их инструментарию для описания мира, действительно имеет место быть. Однако обсуждение такого вопроса кажется более подходящим для лингвистов или философов языка и философов науки».

Авторы — Юлия Шуляк, Михаил Аксенов

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram.