Исследователи усомнились в корректности экспериментов, отрицающих свободу воли

Ученые-нейробиологи из НИУ ВШЭ раскритиковали знаменитые исследования, которые ставят под сомнение свободу наших решений. Переложить ответственность за собственные поступки на мозг не получится. Результаты новой работы опубликованы в журнале Neuropsychologia.

Спор о том, насколько свободен человек в принятии решений, ведется уже многие годы. Нейробиологи включились в эту дискуссию благодаря электроэнцефалографическим (ЭЭГ) экспериментам Бенджамина Либета. В 70–80-е годы он показал, что за 0,5–1,5 секунды до осознания намерения выполнить движение у испытуемых возникает ЭЭГ-активность, предсказывающая это движение. Получается, что мозг принимает решение и посылает сигнал о готовности раньше, чем человек это осознает, а наши поступки — не более чем результат бессознательного физиологического процесса в мозге.

Результаты экспериментов Либета породили много споров о свободе воли, и некоторые нейрофизиологи даже пришли к выводу, что ее не существует. Тем более что спустя некоторое время эксперимент Либета повторили с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии, и оказалось, что решение испытуемого можно предсказать даже за 6–10 секунд до осознания намерения.

Сотрудники Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ поставили под сомнение такую экспериментальную парадигму и в своем новом исследовании показали, что время осознания намерения в экспериментах Либета определялось некорректно. Кроме того, ЭЭГ-активность, или мозговой сигнал о готовности решения, который регистрировали ученые до принятия решения, на самом деле не имеет прямой связи с этим решением.

В оригинальном эксперименте Либета испытуемых просили периодически сгибать запястье и при этом запоминать момент, когда они почувствуют, что готовы совершить это действие. Время осознания намерения регистрировалось со слов самих испытуемых: они наблюдали за точкой, которая двигалась по экрану-циферблату, подобно стрелке часов, и называли положение, в котором точка оказывалась, когда они почувствуют желание согнуть руку. Момент окончательного решения определялся точным показанием сенсора, прикрепленного к запястью испытуемых.

Нейробиологи НИУ ВШЭ повторили эксперимент в двух группах участников, добавив в одной из групп небольшие изменения в задаче. Используя поведенческие отчеты и сверхчувствительную ЭЭГ-методику, ученые исследовали связь между временем осознания намерения и временем окончательного решения. Оказалось, что на время осознания намерения влияют экспериментальные процедуры: например, без определенной тренировки испытуемые с трудом определяют свои намерения, а традиционная парадигма Либета скорее подталкивает их к ощущению, что они различают момент принятия решения и намерение. Видимо, сама инструкция в задаче Либета наводит участников на ощущение, что намерение должно возникать задолго до окончательного принятия самого решения.

Более того, исследование подтвердило отсутствие прямой связи между активностью мозга, предшествующей действию, и намерением выполнить действие. Ощущение намерения возникало у испытуемых в разные моменты времени, тогда как сигнал о готовности всегда регистрировался примерно в одно и то же время. Таким образом, сигнал о готовности может отражать общую динамику процесса принятия решения о совершении движения, но не не означает, что намерение совершить действие уже сформировано.

«Наше исследование подчеркивает неоднозначность исследований Либета и доказывает отсутствие прямой связи между сигналом мозга и принятием решения. По-видимому, классическая парадигма Либета не подходит для ответа на вопрос, свободны ли мы в принятии решений. Мы должны придумать новый подход к этой интереснейшей научной загадке«, — говорит Дмитрий Бредихин, младший научный сотрудник и аспирант Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ.

«Нейробиология пытается ответить на ключевые вопросы в нашей жизни, включая вопросы свободы и ответственности за наши поступки. Здесь надо быть особенно точным для того, чтобы делать выводы, влияющие на наше мироощущение и отношение к жизни. Поэтому мы попробовали разобраться в предопределенности наших решений и подтвердили ряд недостатков в знаменитых экспериментах Бенджамина Либета. Это не означает, что мы закрыли вопрос об иллюзорности нашей свободы, мы скорее подчеркнули, что дискуссия продолжается. Возможно, это один из самых интересных вопросов современной науки, на который нам еще только предстоит дать однозначный ответ«, — вторит ему Василий Ключарев, ведущий научный сотрудник Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ.