Абсолютная безграмотность российских урбанистов: социолог об урбанистике

Что такое урбанистическое мышление и кто им обладает, как экспертному сообществу разговаривать с государством и что ждет российские новостройки в ближайшем будущем? Об этом во второй части интервью Indicator.Ru рассказывает Олег Паченков — социолог-урбанист (к.с.н.), директор Центра прикладных исследований при Европейском университете в Санкт-Петербурге, со-основатель института урбанистики SREDA, руководитель более десяти проектов по созданию городской среды и различных городских объектов в городах России, участник рабочей группы по подготовке нового Генерального плана Санкт-Петербурга.

Первую часть интервью можно прочитать здесь.

— Вы все время упоминаете «экспертное сообщество». Что это за сообщество, из кого оно состоит?

— Хороший вопрос, и очень сложный. Парадоксально, но это экспертное сообщество еще не существует, а только формируется. Оно условно называется «урбанистами» и отличается от архитекторов и даже привычных советских «градостроителей» по той причине, что архитекторы — это лишь один тип экспертов, которые должны входить в число «урбанистов», «градостроитель» — это урбанист прошлого века. В этом веке город изменился и компетенции должны измениться. Нельзя по основному профильному образованию быть урбанистом, это не дисциплина, а сфера деятельности и образ мышления о городе. И это всегда «приставка». Можно быть социологом-урбанистом, архитектором-урбанистом. Можно быть просто архитектором и не быть урбанистом. Но если стремиться им быть, то у тебя должно быть комплексное представление о городе, междисциплинарное, в частности должна быть готовность сотрудничать с коллегами из других профессиональных областей, согласуя свои перспективы и усилия.

И таким урбанистическим мышлением 99 из 100 архитекторов, если говорить о Москве и Петербурге, не обладает. Или пять из пяти в других городах. Архитекторы на сегодняшний момент мыслят в терминах не города, а дома, здания и общей картины не видят. Есть другие профессии, мыслящие в бо́льших масштабах, но тоже узко отраслевых. Например, транспортные инженеры, которые проектируют дороги. Они масштабом города могут мыслить. Но улично-дорожная сеть — это не весь город, а лишь один из разрезов. Я уже не говорю о том, что никто не считал никаких антропологов, никаких социологов, никаких психологов экспертами, которых стоит слушать, когда речь идет о городском планировании и развитии.

— То есть до «реальных проблем» их не допускают?

— Именно так. Их не допускают до механизмов и институтов, где принимают решения о городском планировании: в ведомство главного архитектора или отдел или департамент, который отвечает за градостроительную политику, но такой политики у нас не существует, как правило. Поэтому фактически эти ведомства следят за соответствием действий застройщика градостроительным нормативам. На мой взгляд, сегодня в городах России есть запрос на экспертное сообщество другого типа, с комплексным и стратегическим мышлением о городе, и оно начинает нарождаться.

Мы в последние десять лет наблюдаем очень сильное центробежное движение во всех научных дисциплинах. Люди бегут от центра своей дисциплины к ее периферии, пытаясь создавать коалиции с профессионалами из других дисциплинарных полей. Это в урбанистике заметно особенно сильно, потому что это по определению междисциплинарная область. Она создается на стыке, в том месте, где встречаются люди, прибежавшие из социологии, архитектуры, транспортной инженерии… Когда они вместе начинают создавать свое ви́дение, свое экспертное знание.

Причем в России его почти нет: урбанистике в этой стране практически не учат. Есть очень редкие исключения: два вуза в Москве (к обоим есть определенные претензии) и одна программа в Петербурге (к ней претензии тоже есть). То есть это просто смешно. О чем говорить, если экспертная инфраструктура на страну выглядит вот так — 2,5 программы?!

— Смотрите: не знаю, как это видится из Питера, но в Москве за последние десять лет, урбанизм развивается как модная тенденция интеллектуальной жизни. Но в последние два года, увы, я часто наталкиваюсь на то, что это отношение стало скептически-критическим. Урбанисты — это якобы те, которые хотят всюду строить велодорожки, сносить магазинчики у метро и которым плевать на мнение людей. Петровскими методами они-де форсируют европейскую культуру. Лично мне это кажется прискорбным и далеким от реальности, но в медийном поле присутствует такой обрах...

— Да, тут можно говорить о пересечении двух вещей: классически российские top-down методы управления городами, помноженные на профессиональную необразованность, которую пытаются компенсировать одной очень узкой ветвью городского дизайна, касающейся так называемых общественных пространств. В итоге имеем то, что Виктор Вахштайн очень точно назвал «хипстерским урбанизмом». Но нормальная грамотная урбанистика к этому не просто не сводится, она вообще про другое. Просто ее у нас никто не видел, и мы принимаем то, что имеем, за то, что должно бы быть. А имеем мы полный провал по целому ряду аспектов урбанистики с гипертрофированным развитием одного-двух дисциплинарных аспектов. Если видеть урбанистику как поле, состоящее из суб-экспертиз по разным направлениям: архитектура, социология, психология, городское управление, политология, транспортная инженерия, еще много чего, то все они у нас в полном провале. Абсолютная безграмотность присутствует у российских урбанистов. Но они начитаны и проинформированы об одном направлении, городском дизайне и организации общественных пространств в городе. И немножко в плане велоинфраструктуры. Если провести аналогию, это все равно что сказать, что у вас многопрофильная больница, когда у вас сильный хирург и немножко кардиолог, а все остальные специалисты ужасны. Но вы пытаетесь продавать себя не как хирургический центр, а многопрофильный. Вот что происходит в Москве.

«Убедить волка стать вегетарианцем невозможно»

— Тогда спрошу о другом действующем лице, которое вы постоянно упоминаете. Есть наше государство. К нему относятся все по-разному, но, насколько я вас понял, именно с ним и надо разговаривать, искать точки соприкосновения и воспитывать его, чтобы власть стала той силой, которая обуздает застройщиков, создаст благоприятные условия для развития публичных пространств. Но как именно с ним работать?

— На мой взгляд, экспертное сообщество вкупе с гражданским обществом должно прилагать усилия к тому, чтобы действительно трансформировать регулирующие принципы, которые устанавливают чиновники и которые становятся условиями работы для бизнеса. Схема именно такая. При этом никто не мешает экспертам и гражданскому обществу работать с бизнесом напрямую тоже. Но пока не создана эта рамка для бизнеса (а создают и контролируют ее соблюдение чиновники), принципиальных изменений не произойдет. Убедить волка стать вегетарианцем невозможно.

Работать с властью непросто, было бы просто, все бы уже изменилось. Но нужна целенаправленная работа в формате «вода камень точит» и постоянные попытки экспертного сообщества навязывать чиновникам свою экспертизу в тех аспектах, где она чиновникам не очевидна, не востребована.

— Приведете пример?

— Постоянно собираются те самые урбанисты, зовут чиновников на свои мероприятия и говорят им примерно то, что я сейчас излагал. Ребята, вы сегодня согласовываете проекты планировки территории, а в них не заложены важные параметры! Проблемы они видят. Да, их надо подчеркивать, начинать со страшилок: вот, видите, вышли у вас демонстрации в Шушарах? Вышли! И что вы думаете, они завтра проголосуют за вас, за вашу «Единую Россию», за вашего губернатора? А чтобы проголосовали, нужно по-другому. Но вы не можете навязывать застройщикам то, что противозаконно. Значит, нужно принять новый закон. Давайте подумаем, и комиссия в Законодательном собрании вынесет предложения по новому закону. Или внесем изменения в градостроительные регламенты, те, что на уровне субъекта федерации. Давайте поработаем вместе! Вы думаете, только архитекторы могут создать градостроительный кодекс? Нет, не хватит на это архитекторов. Город другой сегодня, сложный, нужно совместными усилиями. Вы думаете, только экономисты могут создать стратегию социально-экономического развития? Нет, нельзя: если вы хотите разумную стратегию, привлеките в нее урбанистов с другими дисциплинарными знаниями тоже. Ну и, конечно, параллельно образовывать нужно урбанистов. Не будет вузов и программ — не будет специалистов. Из воздуха они не возьмутся. Будут единичные самородки самообразовавшиеся, но если они не создадут своих школ, то все заглохнет, не начавшись.

На самом деле еще одно важное направление работы — роль урбанистов в качестве посредников между гражданами и чиновниками. Чем сегодня занимаются архитекторы в Европе и США? Они посредники и медиаторы диалога. На рисование картинок (чертежей, проектов) они нанимают студентов. Основное время архитектор, руководитель студии, занимается концептуальными разработками. То, о чем я говорил: как спроектировать квартал, чтобы в нем происходили определенные социальные процессы? Чтобы добиться цели и получить адекватный ответ на этот вопрос, у него огромное количество времени уходит на диалоги с чиновниками, с жителями. Он постоянно эти дискуссии организует и модерирует, собирает данные, анализирует, делает выводы, кладет их в основу концепции, и только потом из этой концепции вырастают конкретные проекты. Этот механизм у нас провисает, архитекторов не учат это делать — учат рисовать красивые картинки, еще всяким СНИПам и ГОСТам учат. Города, в которых работают такие архитекторы, от этого лучше не становятся.

«В определенном смысле коллапс приостановился»

— Насколько можно говорить о будущем: что ждет новые районы? Нарастающий коллапс при падении цен, геттоизации и так далее?

— Мне кажется, в определенном смысле коллапс приостановился: когда такие районы построились и заселились и их обитатели осознали, куда они попали, и чиновники были вынуждены это осознать. Да, некоторые новостройки через 5-10 лет превратятся в абсолютное гетто. Я говорю прежде всего о крупных мегаполисах. Чтобы понять, как это происходит, взгляните на любые крупные города во всем мире — они окружены фавелами.

— Но фавелы — это не новостройки.

— Окей, трущобами. На самом деле трущобы в Париже — это новостройки. Самое дешевое жилье, просто выглядит по-разному. А принцип один: стопроцентная концентрация самого дешевого жилья и самых бедных людей, и это всегда происходит вокруг мегаполисов, где самые большие возможности. Москва и Питер себе это уже устроили. Будут такие кварталы, абсолютно отстойные и чудовищные.

И они уже появились, но больше их строить не будут, мне кажется. Идет определенная работа (в Питере я ее вижу), пока на уровне работы с бизнесом: чиновники запустили механизмы запрета в пожарном порядке, урбанисты консультируют застройщиков на тему того, как избегать совсем критических вещей. Но пока чиновники не включили это в свою деятельность в формате регламентов и законов, это работать не будет.

На это требуется время, надо сделать техническую работу: основные аспекты перевести в параметры, параметры оцифровать и внести в регламентацию. И процесс пошел, от главного архитектора Москвы я слышу уже: мы требуем разновысотности, применения разных материалов. Уже застройщики рекламируют дома через указание того, как мало в них студий или нет вообще… Процесс пошел.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram.