«Не понимаю, как выбирают нобелиатов»

Один из самых ярких спикеров поддержанного благотворительным фондом Алишера Усманова «Искусство, наука и спорт» XXI Менделеевского съезда по химии — сэр Мартин Полякофф, который прославился не только своей шевелюрой, но и своими видеороликами о химических элементах. Он поговорил с Mendeleev.info и Indicator.Ru о химии и жизни.

— Сэр Мартин, рад видеть вас в Год периодической таблицы Менделеева…

— Вы наверное, не знаете, но Год — это моя идея. Потом я послал e-mail Наталье Тарасовой, в то время она была президентом IUPAC, и она сказала, что это очень хорошая идея, и она все сделала. Одновременно я предложил эту идею Королевскому химическому обществу, и они тоже загорелись.

Кстати, 1869 год в истории химии для меня важен не только тем, что в этот год родился периодический закон. В 1869 году Томас Эндрюс описал критическую точку фазового равновесия, а я как ученый занимаюсь сверхкритическими жидкостями, так что это для меня очень важный год.

— Ваша семья — выходцы из России. Ваш дед и ваш отец создали фирму по производству слуховых аппаратов — а потом вдруг их дети идут в науку или в литературу: вы стали не самым последним химиком, а брат отличным сценаристом. Как так?

— У нас очень разнообразная семья. Мать моя была актрисой, английская бабушка была писательницей, она написала несколько пьес. Мой брат, его жена и его дочь — все драматурги.

Моя старшая сестра врач, а вторая сестра работала в музее. Сейчас они обе на пенсии — а я нет. Кроме того, мой троюродный брат, Оливер Харт, стал лауреатом премии памяти Нобеля по экономике в 2016 году (с формулировкой «За <…> вклад в развитие теории контрактов», — прим. Indicator.Ru)

— А что вас привело в химию?

— Мой отец и дед были физиками, и они хотели, чтобы я стал ученым. Я тоже хотел стать физиком, но, к сожалению, мне очень трудно давалась математика. Зато у меня была замечательная память, поэтому мне было легко стать химиком. И потом, когда мне было 14-15 лет, я любил старые книги. Я купил много старых химических книг, я их все прочитал — книги XIX века. И я знал все-все факты из них, потому химия была легкой.

— А как вы выбрали между органикой и неорганикой?

— Я стал студентом в 1966 году, в Кембридже, и тогда начал изучать механизмы органических реакций. Я учился в Кингс-Колледже, но, к сожалению, мой преподаватель органической химии был пожилым человеком и считал, что механизмы реакций — это не важно. Поэтому я мало знал и не выдержал финальный экзамен по органической химии. У меня есть короткий ролик, который называется Bad Exams, он посвящен этому эпизоду. И я выбрал неорганику.

— Вы не так давно стали снимать свои Periodic Videos. А занимались ли вы популяризацией химии до того?

— Да, я читал много лекций, мы придумали оборудование, чтобы показать, что такое критическая точка, — и даже ставили на несколько недель до Рождества такую установку в торговом центре Ноттингема. Со сверхкритической жидкостью и Санта-Клаусом.

У меня была интересная идея, которую мы реализовали: завели на факультете специального человека, который помогает ученому рассказывать и объяснять науку простым людям.

— Вы много занимаетесь популяризацией. А хватает ли времени на научную работу?

— На самом деле, съемки видео занимают не очень много времени. Вот сегодня мы съездили и сняли два сюжета, а потом я весь день сидел в номере и работал. Кроме этого, я еще и преподаю, принимаю экзамены и так далее.

— Наш портал реализует проект, посвященный лауреатам Нобелевской премии. Скажите, какие открытия в вашей научной области ее заслуживают?

— Я не знаю, если честно. Не понимаю, как выбирают лауреатов. Когда Венкатраман Рамакришнан, президент Королевского общества, получил Нобелевскую премию за структуру рибосомы, он спросил Нобелевский комитет — почему только трем, ведь были еще люди, которые внесли не меньший вклад. И получил ответ: всего три места на премию есть каждый год. И это не плохо: ведь, если кто-то не получил, он может подумать: «обидно, но просто есть три места, не повезло». А если бы можно было давать любому количеству — представьте себе, как обидно будет не получить премию!

Проблема для меня — это то, что моя область «зеленой химии» это наука «на границе», поэтому главные открытия в ней будут по химической технологии, а премии за технологию нет.

— Я бы поспорил с вами, завещание Нобеля это допускает.

— Ну, может быть. С другой стороны, в Британии есть Премия королевы Елизаветы — только за технологию — и там миллион фунтов, это больше (улыбается, — прим. Indicator.Ru). Но награда на самом деле — не очень важно. Для планеты важно то, что мы делаем. Экологическая, «зеленая химия» — это важно в любом случае, вне зависимости от премий.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.