Люди, имеющие отношение к науке, не могут сегодня пройти мимо юбилея — ровно 50 лет с показа первого выпуска «Очевидного — невероятного» с профессором Сергеем Петровичем Капицей. «О сколько нам открытий чудных», — программа выходила в эфир с перерывами почти 40 лет: она закрылась лишь после смерти ее ведущего в 2012 году. Рассказываем о судьбе телепрограммы и ведущего и раскрываем главную идею «наука как часть культуры» в материале нашего проекта «Десять лет истории науки». Очевидное «Очевидное — невероятное» началось с книги «Жизнь науки», которую профессор Сергей Капица, физик, сын нобелевского лауреата Петра Капицы, опубликовал в 1973 году, в котором по «первой кнопке» прошел первый выпуск программы. К слову, тогда отец Сергея Петровича нобелевским лауреатом еще не стал. О старте «Очевидного — невероятного» профессор Капица вспоминал: «Тогда всякая публикация в области науки сопровождалась подробными актами экспертизы — что, мол, мы не выдаем секретных сведений. Меня вызвал Сергей Лапин, тогда председатель Гостелерадио, и объяснил: "Сергей Петрович, мы с вас этих экспертиз требовать не будем. Вы должны сами отвечать за то, что говорите. А мы будем смотреть". Этим я и руководствовался». Программу несколько раз приостанавливали и переносили с канала на канал: то убирали с первой кнопки после конфликта с руководством «Первого», то прекращали из-за «устаревшего формата» по меркам скакнувшего в современность российского телевидения нулевых. Как бы то ни было, Сергей Капица попал в Книгу рекордов Гиннеса как телеведущий с самым долгим стажем ведения программы.Книга «Жизнь науки», как вспоминал сам профессор Капица, была основана «на очень простой идее» — на «вступлениях и предисловиях» к достижениям естествознания от Коперника до второй половины XX века. Сергея Капицу, тогда уже профессора кафедры общей физики МФТИ, пригласили вести передачу для школьников о законе сохранения энергии и законе сохранения импульса. После этой передачи, пробной лекции на черно-белой пленке, Капица получил предложение комментировать на телевидении научно-популярное кино. Его пригласила Жанна Фомина, руководительница киноотдела на Центральном телевидении. По ее инициативе выходили, например, «В мире животных», «Клуб кинопутешествий», «Кинопанорама». У нее же появилась идея создать передачу о научно-популярном кино. Капица вспоминал: «Мощный был такой коллектив», — редактор Тамара Черменская, режиссеры Виктор Есин и Борис Левкович, помощница Фоминой Ирина Железнова, которая и предложила будущей передаче название. К 1973 году студии в Москве и Киеве, в Свердловске (Екатеринбург) и Ленинграде (Санкт-Петербург) снимали научно-популярные фильмы для молодежи. В этих городах, больших, с самыми передовыми научными институтами, были и маленькие кинозалы, где такое кино можно было посмотреть. Но те фильмы не были приспособлены под советское телевидение ни форматно, ни тематически. Создатели поняли, что для «всенародной передачи», действительно популяризирующей научное познание, нужно приглашать в студию живых людей, ученых, которые могли бы рассказать, как наука существует в обществе, — и приблизить ее к зрителю. Капица так и сформулировал идею передачи: «Наука как часть культуры». Весь текст и иллюстративный материал — все смысловое наполнение — созданной телепрограммы готовил сам Капица. «Очевидное — невероятное» выходило в эфир не только с физико-математическими и естественнонаучными проблемами: приходили историки, экономисты, искусствоведы. В 1977 году даже была балерина Майя Плисецкая. Как вспоминал Сергей Капица — «очень удачный выпуск». Были и антигерои, с которыми бессменный ведущий в эфире, например, спорил о конспирологии «Бермудского треугольника».Передача стала всенародной, — и сама ушла в культурный код. К тому самому выпуску про Бермудский треугольник Высоцкий обращается в строках «Говорил, ломая руки, краснобай и баламут про бессилие науки перед тайною Бермуд» песни «Письмо в редакцию телевизионной передачи „Очевидное — невероятное“ из сумасшедшего дома — с Канатчиковой дачи». В мультфильме 1983 года «Савушкин, который не верил в чудеса» режиссера Еленой Бариновой со студии «Киевнаучфильм» показан телевизор. На его экране — начало выпуска, где Сергей Капица произносит вступительное «Добрый день!». А в 1988 году вышел фильм «Елки-палки!», где он сыграл самого себя как ведущего программы «Очевидное — невероятное». Невероятное: что пережила передача Телепрограмма — и ее ведущий — почти за сорок лет эфира прошли через многое. Сергей Капица о себе и о судьбе передачи рассказывал: «Знаете, был такой знаменитый деятель времен Французской революции — Эмманюэль Сийес. Его спрашивают, что он сделал во время бурной эпохи Французской революции, Реставрации и всего прочего? Он ответил: “Я выжил!” Могу повторить его слова». О советской эпохе существования «Очевидного — невероятного» Сергей Капица вспоминал, как о «свободной». Гостелерадио, его председатель Лапин с замом Энвером Мамедовым, руководившим Центральным телевидением, относилось к передаче — и лично к Сергею Капице — благосклонно: ей давали свободу под его ответственность. Но был и такой случай, когда уже отснятую программу сняли. Приглашенным ученым тогда стал историк Николай Молчанов. Он, профессор истории Европы в Дипломатической академии, по воспоминаниям Сергея Капицы, очень хорошо рассказывал о системном подходе ко внешней политике: «Интеллигентный разговор: “Внешняя политика должна проектироваться на десятилетия, преследуя интересы государства”, и так далее». За несколько дней до показа этого выпуска войска СССР вошли в Афганистан — и «крамолу» в эфир не пустили.Лапин представлял эпоху Центрального телевидения после хрущевской «оттепели». Гайки в государстве подкручивались, что сказывалось и на СМИ. Контекст был такой: среднесуточный объем вещания за время руководства Лапина вырос более, чем в два раза. Во второй половине 1970-х годов к спутнику «Молния» запустили «Радугу», «Экран» и «Горизонт»: четыре космических аппарата сильно увеличили возможности советской телевизионной трансляции. В СССР же глушили «вражеские голоса». Особенно мощно глушилки работали, например, в 1974 году, когда по «вражеским голосам» читали «Архипелаг ГУЛАГ» нобелиата Солженицына. Многие теле- и радиопрограммы резали, правили, отменяли и снимали с прямого эфира — например, КВН, который с 1971 года в прямом эфире не показывался. За «Очевидным — невероятным» цензура тоже присматривала. Хоть у Капицы и была определенная свобода, решение о показе выпуска принимал и Лапин, и секретариат ЦК, и даже лично Михаил Суслов, отвечавший в политбюро за идеологию. Хотя Сергей Капица отмечал, что при том, что он постоянно встречался с главой Гостелерадио Лапиным, Суслова не видел ни разу. Так или иначе, любая публикация должна была проходить через комиссию. По тематике «Очевидное — невероятное» проходил не только Главлит, но и военную цензуру. Сергей Капица вспоминал: «Один раз они ко мне придрались, уже после передачи, что я что-то не то сказал про использование ускорителей для оборонных целей. Это почти моя специальность. Начали меня укорять. Я им сказал: “Ну, покажите соответствующее решение, по которому об этом нельзя говорить”. — “Нет, не можем, это большой секрет”». Сергей Капица знал, что такое «секретность», имел допуск, а в контексте конкретной передачи — прекрасно понимал, и о чем речь, и то, что «ничего такого не сказал». Беспокоились и о репрезентации советского народного хозяйства. В 1984 году с эфира сняли выпуск об экономике. «Два с половиной часа говорили о том, как наша экономика идет к краху, как ее спасти при помощи технического прогресса», — рассказывал ведущий. Госплан все утвердил и подписал синхрон, отснятый материал. Но спустя время организовали две комиссии: об идеологической диверсии от ЦК и КГБ — о разглашении гостайны. «Я не служил ни тогда, ни сегодня никому, кроме интересов дела. Я же был беспартийным ко всему. Хотя это была высшая номенклатура нашей пропаганды и утверждалась на самом высоком уровне», — рассказывал Сергей Капица в одном из интервью. Принципиальным ученый себя показал и в после распада СССР. Когда обновленный «Первый канал» в 1990-х требовал «громить советскую науку» и «не возражать против лженауки», он отказался продолжать там работу. В постсоветскую эпоху передача бегала с 1-го канала Останкина на ОРТ, потом — на РТР, выходила и на «Культуре», и на развлекательном газпромовском «АСТ» («2x2»). В нулевых «Очевидное — невероятное» выходило на «третьем канале», а потом — на каналах ВГТРК.Взять эпиграф из Пушкина придумал Борис Левкович, режиссер. Было 4 строчки, — без пятой, завершающей предложение. Благодаря передаче четверостишие стало хрестоматийным, однако мало кто знал (да и знает сейчас), что на самом деле Пушкин его… не писал. На самом деле Александр Сергеевич задумал послание физику Павлу Львовичу Шиллингу, но дальше двух строчек и двух слов: О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт не продвинулся. Остальное «дописали» пушкиноведы, собирая пять строчек из черновиков. Так что мы не знаем, как изначально задумывал Пушкин. После перестройки в программе появилась пятая строчка, которой не было при СССР. Сергей Капица, сам про себя говоривший как про «православного атеиста», писал: «Последняя строчка “и случай, Бог-изобретатель…” — самая гениальная. Но на советском телевидении ужасно боялись слова Бог», — и строфа читалась без нее. Судьба и ценности бессменного ведущего: телевидение, наука, акваланг и покушение на убийство Сущность телевизионной работы, как говорил Сергей Капица, — ответственность. Он, заставший олигархическое телевидение нулевых, считал что по финансовой модели оно должно быть общественное — без долей частников или правительства, по идеальной модели зависящее только от зрителя, — или государственное. «Нельзя коммерциализировать это дело. Так же, как Церковь, — от этого она гибнет». Со своего опыта телеведущего Сергей Капица рассказывал, как телевидение стало главным в медиа: «Сейчас телевидение доминирует, а тогда оно было сопоставимо с радио 90% людей считают, что именно с ними я разговариваю. Такой гипнотический процесс. Телевидение — персонифицированное, интимное. Вы говорите с человеком наедине, а не публично, это разные вещи совершенно. Очень сильно действует. Особенно если вы пользуетесь доверием. Вы просто владеете его душой и телом». Но та же популярность на доверии и узнаваемость для него стала «больше преимуществом, чем тягостью». Хотя Сергей Капица отмечал, что это вызывало зависть, даже у его отца — Петра Капицы. Тот получил Нобелевскую премию и уехал «от прессы» в правительственный санаторий в Барвиху: «Вот я как-то приехал, а он сидит на скамеечке, такой благодушный, с молодой дикторшей с телевидения, которой как-то удалось проникнуть за железный занавес. Я подхожу, и она говорит: “Вот смотрите, какой у вас знаменитый сын”, — чтобы как-то польстить отцу. Отец очень строго на нее взглянул и произнес: “Это я знаменитый, он только известен”. Этим было сказано довольно много». Было и покушение, совершенное ультраправыми в декабре 1986 года. Нападавший зашел в МФТИ, где Сергей Капица читал лекцию. В перерыве подошел к профессору и сзади ударил туристическим топориком по голове. Капица выхватил топорик, ударил обухом в ответ и сам дошел до кафедры. Профессора госпитализировали в нейрохирургическое отделение больницы с субдуральным кровоизлиянием — наложили 17 швов. Капица, смеясь, рассказывал: «Я был "главным жидомасоном" страны. Это оказалось достаточным аргументом. Хотя как можно быть масоном и евреем одновременно? Мы думали даже о том, чтобы сделать отдельную передачу на эту тему. В нашей стране есть специалисты по истории масонства». Роль ведущего в «Очевидном — невероятном» повлияла и на научную судьбу Сергея Капицы. Он вспоминал: «Когда я начинал эти передачи в 1973 году, один очень приятный академик — Лев Арцимович — сказал мне: “Знаешь, Сергей, если ты займешься этим делом, то положишь крест на академической карьере. Что бы ты ни сделал, этого тебе не простят”. Так оно и оказалось». Журналистского образования, опыта и стремления «в телевизор» до программы «Очевидное — невероятное» у Сергея Капицы не было. Он из династии ученых: сын лауреата Нобелевской премии Петра Леонидовича Капицы, внук математика и кораблестроителя Алексея Николаевича Крылова и внучатый племянник французского биохимика Виктора Алексеевича Анри (Крылова) по линии матери, Анны Алексеевны. Сергей Капица окончил Московский авиационный институт в 1949 году и работал два года в ЦАГИ, Центре ракетной науки. Кандидатская диссертация посвящена магнитным свойствам горных пород (Геофизический институт), докторская диссертация — по микротрону — была написала уже в еще более солидном ОИЯИ. С 1964 года Капица-младший заведовал «самой крупной кафедрой физики» в МФТИ (основанном его отцом) — до 1998 года. Единственный «опыт камеры» у Сергея Капицы был в 1950–1960-е, когда он, аквалангист, захотел поснимать под водой. Ездили на «Мосфильм», там ему и его товарищам, спортсменам-подводникам Центрального морского клуба СССР, оператор Сергей Урусевский рассказывал про то, как менять планы и что такое монтажное мышление. Летом 1958 и 1960 года они ездили на Дальний Восток, где сняли два фильма об экспедициях с подводными сценами: «Над нами Японское море» и «У скал Моннерона». Однако позже у Капицы прекрасно получалось готовить и вести передачи «Очевидного — невероятного»: «Я никогда не знал отказа от своих ученых коллег — все были готовы помочь. Всегда было ощущение того, что надо рассказывать. Главная задача — найти нужного человека. Был бы человек хороший — будет хорошая передача». В 2006 году на базе фестиваля «Мир знаний» планировалось создание под руководством Капицы одноименного спутникового образовательного телеканала. Запуск канала в 2006-м не состоялся. Причинами называли недостаточную проработку концепции и отсутствие государственной поддержки. В мае 2008 года группа российских ученых и общественных деятелей — Жорес Алферов, Евгений Велихов, Виталий Гинзбург, Михаил Пиотровский и многие другие — во главе с академиком Сергеем Капицей выступили с открытым письмом-обращением к Дмитрию Медведеву, тогда президенту РФ. «Но никакой реакции на него не последовало», — рассказывал Сергей Капица. Не случилось и телеканала-преемника «Очевидного — невероятного». Чуть более десяти лет назад не стало и самого Сергея Петровича. Последнее интервью профессор-«просветитель» посвятил «неравномерности» современной российской науки и о «раздрае» общества, о языке науки и о «заграничных словах», о ядерном оружии и об общественной справедливости. Автор: Александра Абанькова
