«Мне некого номинировать на Нобелевскую премию»

Сегодня стало известно о смерти последнего нобелевского лауреата по физике, жившего в России – Жореса Ивановича Алферова. Им восхищались и его не любили – слишком уж ярок и своеобразен был этот ученый-политик. В память об Алферове Indicator.Ru публикует подборку самых ярких высказываний из его интервью и относительно недавнего выступления в Государственной Думе, где физик входил в состав Комитета по науке и образованию.

О российских кандидатах на Нобелевскую премию

Сегодня, если вы посмотрите, за последние 10-15 лет Нобелевские премии по химии были все по биохимии, за работы на самом деле в области физиологии, и медицины, и биохимии. И простите, мы этим занимаемся, а нам нечего предложить. У нас этого класса работ нет. Если говорить совершенно честно, в области физики, я получаю эти конверты регулярно, мне кроме академика Сюняева, который давно работает в Германии, некого предлагать из российских ученых.

О достойных «Нобеля» советских ученых

У нас часто говорят, что Нобелевский комитет не присуждал премий нашим ученым, хотя и были достойные работы. Прежде всего я хотел бы отметить, что все Нобелевские премии по физике и химии были присуждены ученым из трех институтов: ФИАН, Физтех и физических проблем, там были настоящие научные школы мирового класса. Наверное, «не успели» получить Нобелевскую премию открытие электронного парамагнитного резонанса Евгением Завойским и выдающиеся работы по оптике полупроводников, включая предсказание и открытие «экситона» Яковом Френкелем, Евгением Гроссом и Леонидом Келдышем.

О проблемах в науке

Положение действительно у нас с наукой ужасное. Положение со страной ужасное. С моей точки зрения, я это неоднократно отмечал во всех выступлениях, главная проблема нашей науки российской, я имею в виду естественные и технические науки прежде всего, но не только, — это невостребованность науки экономикой и обществом страны. Проблемы решаются тогда, когда наука нужна. Нужна не только экономике, но и обществу, речь идет и о гуманитарных проблемах. Мы имеем то, что мы имеем. Что при этом мы должны делать? Вот кричать, писать Бортникову (имеется в виду директор ФСБ России Александр Бортников, — прим. Indicator.Ru) и прочее? От этого ничего не произойдет.

О том, что нужно делать

Мы должны, тем не менее, делать то, что мы можем делать для возрождения научных исследований в стране, чтобы они возрождали нашу экономику и приводили к тому, что в итоге появится эта востребованность. Я не зря сказал, здесь не нужно становиться в позу: «РАН и мы должны все определять на свете. Минобрнауки и мы должны определять все на свете». Ведь на самом деле, простите, я работаю в Российской академии наук с 30 января 1953 года, я могу сказать, я участвовал в очень многих и фундаментальных, и прикладных исследованиях, за которые нужно было отвечать очень здорово, и в наших атомных делах, и прочее. Могу вам сказать следующую вещь: проблем было и тогда достаточно много, и они всегда были, как говорится. С нами считается мировая наука только тогда, когда она чувствует нашу силу. Вместе с тем и для развития экономики страны мы можем это делать только на основе продвинутых научных исследований.

О новом законе о науке

Я не считаю, что нужно менять действующий закон о науке, принятый в 1996 году. В нем нет ничего плохого, он отвечал изменениям, которые произошли в стране. И вместо нового закона следовало бы принимать новые поправки, которые диктуются нынешним состоянием экономики и без которых нельзя обойтись.

О цифровизации

Прежде всего научные сотрудники, в том числе и создатели цифровой экономики и цифровизации, должны к этому делу подойти очень внимательно. С моей точки зрения, начинает работать большая команда жулья. Нужно разбираться. Криптовалюты — это яркий пример команды жуликов. Сегодня, к сожалению, и среди научных работников становится популярным принцип получения больших дополнительных средств не обязательно за достойные проекты. И в цифровизации это может случиться даже чаще, чем в других областях.

Текст: Жорес Алферов