«Страус — это как корова»

Сокращение деревень обернулось дефицитом молока в России. Об изменении рациона россиян, использовании антибиотиков в птицеводстве, а также почему невыгодно производство экзотических видов мяса в интервью рассказал директор Всероссийского научно-исследовательского и технологического института птицеводства Владимир Фисинин.

— В последнее время все больше рапортуют об успехах в птицеводстве. Неужели Россия себя обеспечивает яйцами и курами на все 100%?

— Смотрите, в прошлом году отечественное производство яиц составило 42,5 млрд штук, или 295 яиц на душу населения. При уровне по доктрине продовольственной безопасности в 85% обеспеченность пищевыми яйцами сейчас 94%. В мировом рейтинге по валовому производству яиц Россия занимает шестое место. По мясу птицы дела тоже обстоят неплохо. Если в 2000 году производство мяса птицы составляло 755 тыс. тонн и по этому показателю у нас было 20-е место в мировом рейтинге, то в 2015 году, достигнув уровня 4425 тыс. тонн, Россия занимает уже четвертое место.

В 1990-м году Россия производила на душу населения 12 кг мяса птицы, в прошлом году — 30,3 кг. Вот такой рывок. Уровень продовольственной безопасности — 89%. В общей структуре отечественного производства мяса всех видов удельный вес птицы с 18% в 1990 году поднялся до 48% в 2015-м.

— Явно же помогли не только санкции, кур, видимо, производить дешевле всего?

— Во-первых, это быстрая окупаемость вложенных инвестиций. Мы в 40 дней бьем бройлера весом 2,5 кг. Во-вторых, способность птицы конверсировать питательные вещества корма в продукцию значительно превосходит другие виды животных. Так, потребность в энергии корма на производство одной тонны говядины в 2,3 раза выше, чем для производства одной тонны мяса бройлеров.

— То есть можно и на экспорт поставлять?

— Как ожидается, к 2050 году производство мяса птицы в мире вырастет на 122%. Потребление остальных видов мяса возрастет не так сильно. Вообще нам есть кого накормить. Каждый день в мире появляется 219 тыс. новых клиентов за нашим глобальным обеденным столом. Перемножьте на 365 — вы получите годовой прирост в 78 млн. К 2050 году нам нужно накормить 9,3 млрд жителей Земли. Вот из этого и нужно будет исходить, решая, какое мясо и куда пустить на экспорт.

— С таким подходом не рискуем ли мы остаться с прилавками, заполненными только куриными окорочками?

— Производство говядины развивается неплохо. Но там годы нужны будут, есть те, кто скоропалительно говорит: к 2020 году заместим, но к 2020-му замещения не будет. Проблема с говядиной — в мире нехватка земельных угодий. Это Россия так нерационально использует свою землю. Земли же не хватает для выпаса. Сейчас у нас воды много, и мы уже говорим: вот бы воду перегнать в Китай. Какой Китай? Самая большая проблема ближайших лет — уход грунтовых вод, как совершенно справедливо пишет Лестер Браун, американский исследователь. Но проблемный вопрос, самый проблемный, это молоко.

По молоку Россия к 1990 году имеет производство всего 37%. Потому что было 20,5 млн коров, сегодня только 8,3 млн осталось. Сейчас сельскохозяйственная перепись покажет, что этих 8 млн нет. Потому что считается, что 52% коров у населения. Этих коров у населения уже нет. Я думаю, там не доберут миллион или полтора миллиона коров.

— Почему зарезали?

— Россия за это время потеряла 17 тыс. деревень. Была деревня, обязательно стоял скотный двор. Сто коров, двести коров. Не стало деревни — не стало коров. Так что это проблема из проблем. Я вот подсчитал, что с этим поголовьем коров, если доить по 12 тыс. л на корову в год, то можно достигнуть уровня 1990 года. Сегодня доим 5 тыс. л молока. При этом каждый год на 100 тыс. коров убывает поголовье, идет под нож.

Это наиболее сложная отрасль, и работа сложная. Надо в четыре утра встать, чтобы на дойку в пять часов. И целый день работать. Сейчас, правда, появились «карусели», автоматы.

— Возвращаясь к курам. Многим страшновато есть мясо — кажется, что, если бойлер так быстро вырос, его накачали гормонами. Используют ли сейчас гормоны и антибиотики, чтобы куры быстрее росли и не болели?

— На ранней стадии американцы использовали гормональное стимулирование. Но вот мы выращиваем 2,5 млрд бройлеров в год. Если вы гормон вводите через ротовую полость и он попадает в пищеварительный тракт, через десять минут его нет, он не может подействовать. Гормон работает, только когда вы внутримышечно его ввели. А как мы можем 2,5 млрд колоть этим гормоном? Это затраты и по времени, и по деньгам: стоимость одной дозы гормона — это примерно 20% стоимости готовой тушки.

Рост объема получаемого мяса достигнут путем генетики и селекции линий на прирост массы тела. Было время, когда бройлеры 17 г среднесуточного привеса давали. Я пришел в институт — 17 г давали. Сегодня 50–55 г, так сказать. Есть отдельные партии — 60 г. Другое дело, что мы очень увлеклись ранним убоем бройлеров. Мясо-то еще незрелое. Поэтому вот сейчас японцы бьют бройлеров не в 39–40 дней, как мы, а в 56 дней. По словам специалистов, в ближайшие три года будет примерно 15% уже в Европе медленно растущего бройлера, там используются местные породы мясо-яичных. Таким образом, забивать их будут через 52–58 дней. Франция сейчас такое мясо уже продает. Оно где-то в 2,7 раза идет по цене выше, нежели мясо бройлеров, рано забитых. Что касается антибиотиков. Вы знаете, что антибиотики пенициллинового ряда, тетрациклинового ряда запрещены в Советском Союзе были еще в 1956 году. То есть то, что использует человек для лечения, не может использоваться… Используются кормовые антибиотики, и то в немногих хозяйствах.

— А по каким направлениям сохраняется зависимость от Запада?

— По вакцинам мы, к сожалению, в зависимости — у нас своих заводов не так много. Второе — мы всегда были в зависимости по сое, по соевому шроту, и по кукурузе. Сейчас мы себя кукурузой обеспечиваем. Но много гоним за рубеж. Мы до сих пор не определились, сколько нам нужно пищевого, продовольственного зерна и сколько фуражного.

— А экзотические виды мяса и мясных продуктов нам производить не под силу? Фуа-гра, например? И что с другими видами птицы?

— Фуа-гра никто не занимается сейчас. Это надо вести откорм гусей на крупную печень. Мы начинали, но это дорого — надо на каждый килограмм дополнительного откорма затратить по 8 кг кукурузы. Фуа-гра идет за бешеные деньги, которые нашему рядовому потребителю и не снились.

Одно время была мода на страусиное мясо. Но страус — это как корова, три года вы его должны растить. Первое яйцо страус дает через 40 месяцев жизни. Мытищинские ребята запустили производство мяса страуса, но порция стоила 3,2 тыс. рублей. Кто у нас его сможет купить? Сейчас 18 ферм страусиных в Польше. Ни одна не является товарной, их просто вписали в туристические программы. Страус может быть рентабельным только в том случае, если используются не только яйца, если даже кожа страуса будет переделываться в туфельки, сумочки, кошельки.

Еще пример: у нас цесарка идет по стандарту как курица. Кожа у нее синяя, поскольку много меланина. Вот мы цесарку привезли в магазин, старушка-эксперт и говорит: опять дохлятину привезли. И все, и на этом закончилось. Что сделал Запад? Он ввел стандарт на цесарку как на дичь. И эта дичь идет в четыре раза дороже, чем мясо бройлера.

При этом у нас в институте птицеводства коллекция — шесть пород цесарок. Зарубежные коллеги были, заинтересовались нашей загорской белогрудой цесаркой, она единственная в мире, созданная путем переливания крови цесаркам от петухов. Последние 25 лет на экспериментальное хозяйство вообще ничего не выделялось.

Но вот сейчас, в связи с вхождением в ФАНО, надеемся, что деньги будут выделяться. Хозяйство немножко старенькое у нас. Но тем не менее за последние годы создали несколько кроссов кур. В коллекции у нас 70 пород кур. 22 породы гусей, пять пород цесарок, восемь — перепелов. Генофонд позволяет активно заниматься созданием и разработкой новых отечественных кроссов, птиц будущего.

— Что же это за птица счастья завтрашнего дня такая?

— Мы раньше пять месяцев выращивали молодку и переводили ее в курицу-несушку. И продуктивный период был 12 месяцев. Сейчас эти кроссы совершенствуются, чтобы птица неслась не 12, а минимум 17 месяцев. Чтобы от нее можно было получить не 320, а 500 яиц и только потом пустить ее на забой. Кроме того, птица, над которой мы работаем, должна быть с повышенной резистентностью и устойчива к ряду заболеваний.

Автор - Мария Малышева