Нобелевские лауреаты: Хар Гобинд Корана

Национальную принадлежность последнего лауреата Нобелевской премии по физиологии или медицине 1968 года определить непросто. Он родился в колонии Британской империи, на территории современного Пакистана, работал в Великобритании, Швейцарии и Канаде, а вторую половину своей долгой жизни провел в США. И при этом после Нобелевской премии Хан Корана сделал еще как минимум несколько работ такого же уровня. Но обо всем по порядку.

Хар Говинд Корана

Родился: 9 января 1922 года, Раипур, Ханевал, дивизион Мултан, Пенджаб, Британская Индия.

Умер: 9 ноября 2011 года, Конкорд, Мидлсекс, Массачусетс, США.

Отцом будущего лауреата был Ганпат Рай Корана, сборщик налогов. В его семье с Кришной Деви было пятеро детей — и Хар был последним. Семья была бедной, но при этом одной из немногих грамотных в селении. Хар сначала занимался с учителем, затем окончил среднюю школу и в итоге поступил в Пенджабский университет, где изучал химию.

Бакалавром и магистром он стал с отличием и в итоге в 1945 году отправился по стипендии в Ливерпульский университет. Правда, правительство Индии подразумевало, что Корана займется практическими работами по изучению и синтезу инсектицидов и фунгицидов, но мест в этой группе не хватило, и он приступил к работам в «классической» органике в лаборатории Роджера Бира, получив в итоге в 1948 году докторскую степень за изучение пигмента виолацеина.

Работая в Ливерпульском университете, Корана часами просиживал в библиотеке, читая химические статьи на немецком. К слову, именно там он нашел статью о забытом всеми карбодиимиде, который потом активно использовал в своей работе.

После получения докторской наш герой задумался, где бы ему поработать для повышения своего уровня. Ему нужен был выдающийся химик, желательно в немецкоязычной стране. И выбор Кораны пал на Владимира Прелога, который работал тогда в Цюрихе.

Корана выбрал не очень характерный для науки способ устроиться на работу — просто приехал в Высшую техническую школу Цюриха и вошел в кабинет к Прелогу, сказав: «Я хочу у вас работать, вот моя диссертация». Пролистав автореферат, Прелог сказал: «Беру, но денег нет». И 11 месяцев Корана питался рисом и непастеризованным молоком — лишь бы работать с великим химиком. До конца жизни Корана называл Прелога своим учителем и очень тепло отзывался о том, кто окончательно сформировал его химическое мышление.

А потом… потом настало время возвращаться домой. Там произошли радикальные перемены. Индия стала независимой, родное селение Кораны отошло к независимому Пакистану, большая семья будущего нобелиата рассеялась по разным городам и странам, доктору химии пришлось жить в домике прислуги — не было работы. В итоге семья собрала деньги на пароход в Великобританию — связи помогли стать научным сотрудником в Кембридже: именно там Корана заинтересовался нуклеиновыми кислотами. Потом последовала Канада, а затем Висконсин, где в начале 1960-х Корана с коллегами подхватил эстафету Ниренберга.

Мы уже подробно рассказали о том, как Ниренберг сумел создать бесклеточную «машину для синтеза белка» и, введя РНК из одного урацила, получил белок из одного фенилаланина, прочитав первую букву генетического кода. Корана прочитал остальные. Более того, синтезировав все 64 триплета, Корана понял, что некоторые аминокислоты кодируются несколькими триплетами, какие-то кодоны «молчат», а какие-то служат сигналами к старту и окончанию синтеза белка (старт-кодоны и стоп-кодоны). Попутно он установил вторичную структуру транспортной РНК. За что и стал третьим человеком, получившим Нобелевскую премию за расшифровку генетического кода.

Представляя лауреата, Петер Рейхард из Каролинского института сказал: «Химическая структура нуклеиновых кислот определяет химическую структуру белка, а алфавит нуклеиновых кислот — алфавит белков. Генетический код — это словарь, благодаря которому возможен переход с одного алфавита на другой. А синтез нуклеиновых кислот, осуществленный Кораной, является необходимым условием для окончательного решения проблемы генетического кода».

Но и после Нобелевской премии Корана продолжил неустанно трудиться. Наверное, главной его работой стали синтезы искусственных и естественных полинуклеотидов. Речь уже не о триплетах, а о длинных отрезках ДНК. Например, тирозиновый супрессор тРНК из 126 пар нуклеотидов (его классическая работа «Тотальный синтез гена»). А ведь были работы, легшие в основу метода полимеразной цепной реакции, работы по светочувствительному белку бактериородопсину, который сейчас активно используется в оптогенетике, — и все эти работы были сделаны уже на шестом десятке жизни… Неудивительно, что о химике говорили как об искренне преданном науке человеке — однажды он не ходил в отпуск 12 лет! Удивительно, что он не получил вторую Нобелевскую премию — хотя бы по совокупности.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.