НауКавказ. Умные полимеры из Кабардино-Балкарии

О Кавказе есть много представлений и стереотипов, но вряд ли кто-то скажет «Северный Кавказ - это наука». И будет совершенно неправ. Наука здесь есть, и наука серьезная.

Indicator.ru, телеграм-канал «Зоопарк из слоновой кости», Совет молодых ученых Северо-Кавказского федерального округа при поддержке депутата Народного собрания Республики Дагестан, директора Института экологии и устойчивого развития Дагестанского государственного университета Алимурада Гаджиева представляют проект «НауКавказ». Мы расскажем вам о молодых ученых из республик Северного Кавказа, об их пути в науку, их достижениях, мечтах – и о том, как традиции помогают им в их профессиональной жизни. Наш третий герой – Азамат Жанситов, специалист по полимерам и 3D-печати, успешно работающий в столице Кабардино-Балкарии.

Наш традиционный вопрос – откуда вы родом и как вы пришли в науку?

Я родом из Нальчика. Можно сказать, коренной нальчанин – здесь жил мой дед и мой отец. Большая часть мой жизни связана с этим городом, кроме важных шести лет, когда я работал в Москве – там я был в аспирантуре в Институте нефтехимического синтеза РАН.

Что до науки… честно говоря, до конца работы над диссертацией я не думал, что буду дальше заниматься наукой, хотя университет сам по себе мне всегда нравился. Дело в том, что у меня, как и у Карима (Карим Амиров - наш первый герой проекта #НауКавказ, физик-материаловед родом из Дагестана – Indicator.ru) окончание вуза пришлось на конец 90-х – начало 2000-х, это были самые тяжелые для науки годы. Это и стало «демографической ямой» для научных кадров – не только на Кавказе, во всей России. Когда я учился, на курсе были ребята и посильнее меня, но в итоге я оказался едва ли не единственным, кто, несмотря на отсутствие в то время возможности зарабатывать по профилю диплома, не бросил свою специальность.

Вы заканчивали химфак?

Да, но по специальности я эколог. Так вышло, что еще в школе мы с друзьями решили пойти в химико-биологический класс, а потом мне стала интересна экология, охрана природы – в те времена это было на слуху, тот же Greenpeace. Уже поступив, я понял, что хотя специальность многогранная, фактически учат нас в основном, конечно, химии – таков был уклон у нас на факультете.

Поступив в аспирантуру, я «промучился» в Нальчике чуть больше года – у нас в то время не было необходимых для работы реактивов, было очень плохо с оборудованием, финансирование было фактически нулевое. Но у нас еще с поздних советских времен были налажены контакты с ИНХС РАН – там работали многие наши сотрудники. Руководитель – Юсуф Ахматович Малкандуев – вызвал меня и сказал: «Если готов поехать в Москву, давай туда». Я согласился. Приехал, начал работу, но с деньгами в науке, повторяю, тогда было плохо везде, в столице в том числе. Поэтому через год параллельно начал работать в образовании…

В вузе?

Нет, в вузах тогда было не лучше, чем в науке. Мы организовывали бизнес-тренинги, семинары для фирм – для тендерной службы, кадровиков, бухгалтеров… Я разрабатывал программы дополнительного образования – этот заработок позволял мне жить в Москве и продолжать заниматься кандидатской диссертацией. А более или менее нормальные доходы от науки начали появляться только в начале 2010х.

В итоге из нашего поколения в науке не остался практически никто. А вот ребята помладше, родившиеся в конце 1980х…

Их наверняка больше?

Гораздо! Например, с потока тех, кто родился примерно в 1987 году, 5 человек работает только в нашем центре. С одного потока! Их поколение попало на момент создания научно-образовательного центра, когда начали появляться гранты. Здесь была, конечно, огромная заслуга профессора Микитаева – Абдулах Касбулатович был основоположником полимерной школы в нашем университете. Кто-то из профессоров, выступая на одной из конференций, как мне кажется, очень удачно назвал его «Менделеевым Кавказа». Он долго работал в Москве, в том числе занимался политикой. Когда он вернулся в Кабардино-Балкарию, он начал воссоздавать центр полимерной науки, начали появляться ресурсы, и более молодые ребята начали карьеру как раз в это время. Конечно, сейчас условия несравнимые с тем, что было, отсюда и результат – к нам приходят работать даже первокурсники!

Вернемся к вашей работе в Москве. Наверняка был соблазн остаться…

Да, к концу моего пребывания у меня уже были очень интересные предложения по работе, в том числе в крупные корпорации. Но мне хотелось домой. И не просто домой, а именно в университет.

Можно сказать, что дома пришлось начинать с нуля – зарплаты были все еще маленькие, но уже тогда была видна перспектива, что это все будет развиваться.

Тогда логично спросить вас о «малой Родине»: как в ваших краях относятся к ученым?

Да, честно говоря, у нас это не в диковинку. Например, мой отец заканчивал МИСиС, он был физиком, мать уже 40 лет как работает в сфере образования, 2 тёти преподавали в вузе. Мой родной брат – тоже кандидат наук, историк. Поэтому круг общения получился соответствующий. Если взять даже соседей по улице, мои друзья детства, у нас была такая «четверка», в итоге тоже все защитили диссертации. В Нальчике все достаточно хорошо и со школьным, и с высшим образованием, поэтому в городе, конечно, есть интеллигенция.

И обратный вопрос: как к ученым из ваших краев относятся другие коллеги?

Мы и в самом деле часто слышим, особенно когда выигрываем гранты, что-нибудь вроде «Да откуда тут Кабардино-Балкария», «Да зачем грант в КБГУ» и тому подобное. Но не от коллег. Химики-полимерщики нас прекрасно знают, в том числе и благодаря международной конференции, которую мы регулярно организуем, и именно в нашей профессиональной среде стереотипов, конечно, нет.

Расскажите о том, чем вы сейчас занимаетесь.

Когда я только вернулся в КБГУ, мы начали с работ над проектом по разработке новых кабельных пластикатов, то есть материалов для покрытия кабелей. Тогда была задача – создать новые огнестойкие оболочки. Это была первая задача, с которой мы перешли на более интересное – полимеры для 3D-печати и суперконструкционные полимеры. Это особые пластики, которые имеют высокие эксплуатационные свойства, например, высокую термическую стабильность, они применяются в авиации, в космосе, медицине. Мы занимаемся разработкой технологии не только синтеза таких полимеров, но и самой 3D-печати. Надо сказать, что в России это направление, когда мы начинали работу, было совсем новым – такие полимеры в нашей стране не производились, да и сейчас пока что не производятся. Между тем, эти материалы постепенно начинают попадать под санкции как раз из-за их применимости в аэрокосмической отрасли…

Тем актуальнее работа!

Да. Именно поэтому сейчас на наши работы стали обращать большее внимание. Некоторые результаты в части 3D-печати превосходят зарубежные аналоги. Сейчас мы развиваем направление, связанное с «умными полимерами» - их тоже упоминал Карим, это то, что сейчас называется «4D-печать». Это материалы, способные контролируемо менять форму под действием внешнего фактора, например, воды, тепла или света. Сейчас часто говорят о том, что это наиболее интересно для медицины – да, но не только.

Но, помимо таких перспективных материалов, мы работаем и по более «приземленным» заказам от промышленности. К нам обращаются представители разных заводов со своими частными задачами по совершенствованию технологии или разработке новых материалов со специальными свойствами.

Еще один традиционный вопрос, и здесь особенно ценно мнение коллеги, начинавшего карьеру в не самое простое время: что бы вы хотели посоветовать молодым ребятам, которые планируют заниматься наукой?

Первое – это, конечно, делать упор на самообразование. Сейчас информация стала гораздо доступнее, чем раньше – все дороги открыты. Когда я начинал карьеру, не было даже такого массового доступа в интернет, не говоря о научных журналах – чтобы просто собрать литературу, нужно было писать запросы через базу ВИНИТИ, это занимало в десятки раз больше времени.

Сейчас в интернете есть практически все – даже сидя дома, можно узнать очень многое, и это никак не привязано к региону.

Я иногда завидую «ученым», которые не читают литературу: что бы они ни делали, для них все – открытие. А чем ты больше читаешь, тем больше это загоняет тебя в угол: приходит идея, а потом оказывается, что это уже есть в статье двухлетней давности (смеется).

Второе следует из первого – с учетом этих возможностей, молодежь должна добиваться результатов раньше, чем прежние поколения. Раньше защищать диссертации – если хорошо работать, сейчас это занимает года три, куда меньше, чем раньше, и это нормально.

Ну и, конечно, третье – язык. Хочешь или не хочешь, но английский язык надо знать, потому что большинство источников – на нем.

Главное – не лениться и иметь желание. Труд, труд и труд!