«Дело не только в деньгах и доступе»: как будут исследовать Арктику

Как исследовать Арктику с помощью чайных пакетиков, чего, кроме денег, недостает ученым и какие возможности получили российские исследователи Арктики благодаря программе Interact 2, рассказал в интервью Indicator.Ru член Межправительственной группы экспертов по изменению климата, получившей Нобелевскую премию мира 2007 года, британский специалист по Арктике Терри Каллаган.

— Какие исследования в Арктике лично вам кажутся наиболее важными сегодня?

— Лично я считаю, что важно понять, как изменения, происходящие в Арктике, влияют на живущих там людей и в целом на население Земли, то есть социальные последствия изменений в Арктике.

— Сегодня многие эксперты говорят о том, что необходимо развивать арктический туризм. Что вы думаете об этом?

— Эта правильно, но я считаю, что также необходимо жесткое правовое регулирование. В Швеции говорят, что люди могут любить природу до смерти (People can love the environment to death). Это означает, что если есть красивые места, красивая природа, то каждый должен поехать и посмотреть их. Я думаю, что туристов нужно обучать и регулировать их деятельность. Туризм не должен быть доступен только для обеспеченных людей, должен появляться образовательный туризм, экотуризм, когда школьники и студенты могут увидеть Арктику.

— С какими проблемами сталкиваются сегодня ученые, изучающие Арктику?

— Деньги. Что касается меня, то это переизбыток информации. Сегодня доступно огромное количество информации и очень сложно разобраться, что же важно. Выходит множество публикаций, и нужно много времени, чтобы быть в курсе и найти именно те исследования, которые поменяют вашу точку зрения, которые поменяют парадигму, образ мышления. В действительности их очень мало. Международная конференция по планированию исследований в Арктике (International Conference on Arctic Research Planning) собирает экспертов со всего мира, которые пытаются увидеть, что же мы должны делать с точки зрения наших будущих исследовательских проектов. Первая конференция состоялась в 1995 году, последняя была в 2015 году в Тояме в Японии. И многие темы, которые мы поднимали, обсуждались уже в 1995 году. Так что, во-первых, мы не решили приоритетные проблемы. А во-вторых, мы думаем так же, как мы думали 20 лет назад. Так что дело не только в деньгах и доступе, а в том, как наука развивается.

— Как на ваш взгляд будет меняться арктический климат в ближайшее время?

— Будет тенденция к потеплению. Будут экстремальные события — что-то, что происходит за один или два дня и меняет систему. Например, в 2007 случился пожар на севере Аляски, из-за которого в атмосферу попало столько углекислого газа, сколько арктическая тундра тех мест могла выделить за 50 лет. И эти непредсказуемые явления очень сложно наблюдать, а они могут привести к катастрофе. Когда у нас недостаточно информации, мы не очень хорошо определяем подходящие масштабы для наших исследований. Ученые любят обобщать, масштабировать, создавать общие правила, законы, теории. И это не очень помогает, например, жителям Арктики, которые хотят знать, что с ними произойдет. Очень сложно прийти от общего к частному.

— Некоторые специалисты утверждают, что к 2030 году в летний период ледяная шапка будет полностью исчезать. Ваш прогноз?

— Это очень вероятно, существует множество свидетельств, что старый лед исчезает, 3,5 тысячи квадратных километров морского льда исчезло. И это приводит к положительной обратной связи. Когда у нас много льда и снега, радиация отражается обратно в атмосферу и система остается «охлажденной». Как только исчезает лед и открывается море, оно начинается поглощать радиацию, и на планете становится теплее. И вы получаете положительную обратную связь: потепление, таяние морского льда, еще большее потепление, еще большее таяние морского льда. В итоге процесс ускоряется и вполне реально, что мы потеряем весь морской лед в летний период.

— Новый президент США Дональд Трамп не раз заявлял, что не верит в глобальное потепление и планирует сокращать финансирование программ, связанных с изучением глобального потепления. Как это может отразиться на арктических исследованиях?

— Я уверен, что это повлияет на вклад США в исследование Арктики. И меня беспокоят охранные территории, которые они используют для добычи нефти и других природных богатств. Их сохранение становится менее приоритетным. Так что у меня есть некоторое беспокойство, но пока об этом слишком рано говорить, посмотрим, как будут развиваться события.

— Расскажите поподробнее про программу Interact 2? Как российские ученые могут участвовать в ней?

— Программа началась первого октября, в ней задействованы 78 исследовательских станций, будут организованы совместные встречи, обмен идеями, данными. Россия представлена двадцатью станциями. В рамках программы Interact 2 ученые из одной страны могут обратиться за финансовой поддержкой для работы на исследовательской станции в другой стране. Это впервые стало доступно для российских ученых. Они могут подать заявку на работу в Гренландии, Аляске, Канаде, Исландии, Норвегии, Финляндии, Швеции, даже Шотландии. Оплачивается дорога до станции и проживание. Мы не платим зарплату и не оплачиваем оборудование. Это очень важно, например, для молодых ученых. То, что я описал, это физический доступ к станции. У нас также есть и другие виды доступа. Вам не нужно ехать в Арктику, но вы можете попросить работающих на станции исследователей сделать для вас наблюдения. Например, есть эксперимент с чайными пакетиками. Если вы помещаете их в почву и собираете спустя год, вы увидите, как они разлагаются, какие микробы внутри. Не очень интересно, если вы делаете это в одном месте, но если вы проводите исследования в 78 местах в разных регионах Арктики, вы получите огромное количество информации. При этом типе дистанционного доступа вы просите работника станции закопать для вас чайный пакетик. Есть и второй аспект важный для российских исследователей. Он заключается в том, что мы оплачиваем создание образовательных материалов, а русские, например, умеют делать качественную видеоанимацию.

— Вы много говорите о том, что необходимо дать молодому поколению с самого раннего возраста доступ к образовательным программам, связанным с арктическими исследованиями. Как это следует делать?

— Важно, чтобы у детей был доступ к образовательным ресурсам. Приведу пример. Таяние ледников занимает сотни лет, а детям мы можем показать это за две минуты. Также существует образовательный туризм. В Британии есть компании, предлагающие школьникам и студентам образовательные поездки в экзотические места. Традиционные места в Арктике — это Исландия, поскольку туда несложно добраться, и Шпицберген. Важно, чтобы школьные учителя из разных стран общались друг с другом, например педагоги из Британии с педагогами из Якутии, Ямало-Ненецкого автономного округа, и понимали, как это жить в совершенно другом месте.

— На пленарной сессии форума «Дни Арктики» один из экспертов отметил, что две трети исследований в Арктике связаны с добычей полезных ископаемых. Чем занимаются другие проекты?

— В Арктике находится огромное количество ресурсов, и глобальное потепление делает их более доступными. И меня как эколога беспокоит, насколько безвредным для природы способом они добываются. Я также надеюсь, что возможности, которые дает глобальное потепление, и богатство, полученное от освоения этих ресурсов, будут реинвестированы для того, чтобы помочь людям, страдающим от изменения климата. Приведу еще пример. При отступлении морского льда происходит два явления. Во-первых, нефть, газ и другие природные ресурсы становятся более доступными, открываются новые транспортные пути. И это хорошая новость. Плохая новость состоит в том, что добыча полезных ископаемых сопровождается выделением тепла. Эти процессы могут одних людей убить, а других сделать очень богатыми. Я надеюсь, что крупные организации, например, Всемирный банк, будут помогать при распределении богатства, помогать людям, страдающим от этих процессов, и вкладывать деньги в возобновляемые источники энергии.