Сэкономить на спортзале и потерять целое поколение

Что произойдет, если получение ученой степени перестанет быть ступенью образования, как это скажется на зарубежных ученых, которые приезжают в Россию, и на отечественных специалистах, которые хотят получить опыт за границей, и почему нельзя выдавать степень кандидата наук по совокупности заслуг, в своей колонке рассуждает сотрудник Национальной ускорительной лаборатории имени Ферми (США) Виталий Пронских, до 2010 года работавший в Объединенном институте ядерных исследований (Дубна).

Вопросы о том, сколько уровней образования нужно в России и как эти уровни соотносить с западными, возникают снова и снова, и пока не видно, чтобы удачные решения были найдены. Я хочу поразмышлять об этом на основе как личного научного и образовательного опыта, так и наблюдений за научной жизнью за пределами России.

Зададимся для начала вопросом о том, что такое образование. Это целая совокупность не только умений и навыков, но и знаний в самом широком смысле, ценностей и даже привычек, схем поведения. Не составляет исключения и его высшая ступень. На Западе, как и в России, научные исследования составляют основную часть жизни аспирантов и соискателей, которая проходит под руководством научного руководителя. Я регулярно наблюдаю в американской физической лаборатории, как большую часть времени они проводят на исследовательских установках. Однако некоторая, менее значительная, часть времени аспирантов все же проходит и в аудиториях, где они слушают лекции, сдают экзамены, а также иногда сами проводят занятия со студентами в качестве ассистентов преподавателя. Совокупность всего этого, завершающаяся ритуалом (экзаменами и защитой диссертации), позволяет по праву считать такой этап ступенью образования. Разумеется, в его центре также стоит собственная научная работа, получение профессиональных умений и навыков.

Но не только. Есть и существенные черты, которые отличают носителя ученой степени от просто обладателя профессиональных навыков. Например, упомянутые выше ценности, привычки и поведенческие схемы, габитус. Они определяют не только способность обладателя степени справляться со сложными техническими заданиями, но и развиваться в разных направлениях, обладать широким кругозором, учиться самому и компетентно учить других, получать нужные знания нужным образом. Можно, конечно, только дневать и ночевать в лаборатории несколько лет, публиковать свои измерения и стать классным специалистом на своей установке, но при этом не понимать, что и как делают в соседней лаборатории, а тем более в отрасли или в мировой науке. И этот узкоспециальный навык, даже если он позволяет производить научные статьи, еще всего лишь навык, а не образование.

С другой стороны, если человек приобрел необходимые знания, ценности и габитус, то почему не считать их образованием? А публичная защита авторского монографического научного труда, диссертации, становится финальным экзаменом, который в случае успеха завершается ритуалом — голосованием с решением о присуждении степени. Ведь для подтверждения приобретенного профессионального мастерства, а не образования достаточно и обычного экзамена с вручением удостоверения.

Во всем мире PhD представляет собой образование. Если признать, что российская ученая степень таким образованием быть перестанет, как предлагается в последнее время, то из этого можно сделать сразу несколько довольно неожиданных выводов. Во-первых, это будет означать, что на Западе, в Азии, в большинстве стран СНГ высший (третий) уровень образования есть, а в России — нет. Из этого автоматически следует, что для того, чтобы получить высший уровень образования сколь-нибудь талантливым и амбициозным молодым людям, нужно уезжать из страны. В России такой возможности не будет, так как образование в стране будет находиться — формально — на более низком уровне, чем в большинстве остальных стран.

Во-вторых, в мировой науке принято приобретать опыт работы за рубежом, да и вообще возможностью работать в других странах мало кто из молодых ученых захочет и должен пренебрегать. Если же российские ученые степени не будут ступенью образования, то вопрос признания степеней эквивалентными PhD отпадет сам собой, и при попытке устроиться за рубежом на работу, требующую PhD, российских кандидатов в будущем вряд ли будут серьезно рассматривать. Самая престижная работа из высококвалифицированных на Западе — это работа в университетах (хотя попасть туда становится с каждым годом все сложнее и сложнее), а там даже для формального рассмотрения заявки нужно будет подтвердить опыт педагогической деятельности, а то и предъявить табель с оценками. Нет их — нет и шансов.

Сразу отмечу, что если говорить о физике, естественных и технических науках, то большинство ученых-эмигрантов из СССР и России, уехавших еще в 1980-х, 1990-х и 2000-х, на работу уехали именно кандидатами наук. Тот факт, что они устроились в западные институты и лаборатории и много лет там успешно занимаются наукой, представляет собой убедительное доказательство того, что их квалификация ни в чем не уступает тамошним PhD. Более того, многие из них начинали с позиций постдоков, а это даже формально подтверждает, что их степени были признаны как высшая ступень образования де-факто в развитых странах.

Учитывая сходные требования и по длительности подготовки диссертации, и по научной значимости материала, и даже по тому, что результаты публикуются в журналах тех же Scopus и Web of Science, уровень образования у нас и за рубежом вполне сопоставим. Конечно, вовсе не факт, что если в России формально ученые степени выведут из числа уровней образования, то на это сразу обратят серьезное внимание на Западе. Все равно новых кандидатов будут рассматривать по существу, учитывать все продемонстрированные достижения при найме на работу. Исключить, однако, формальные проблемы, которые могут возникать у новых, «необразованных» кандидатов наук, полностью нельзя. Чтобы не рисковать в будущем, молодые люди будут стараться получить высшую ступень образования где угодно, только не в России.

Если к тому же зарубежного PhD, как иногда предлагается, при каких-либо условиях приравнивать к российскому доктору наук только потому, что он PhD (а не за серьезные научные достижения, подтвержденные наукометрическими показателями и вообще авторитетом в его научной области), то молодому ученому быстро станет очевидно: в России он будет работать в науке лет 20 (и больше), пока станет доктором наук, а за рубежом получит степень, не менее ценимую в России, за 3-4 года. А если еще учесть, что PhD теперь присваивают во всем мире (не только Гарвард с Оксфордом, одно попадание куда уже свидетельствует о многом, но и азиатские страны, Восточная Европа, СНГ), то можно предположить, что подобная практика приведет лишь к тому, что уровень приезжающих PhD снизится, а отток лучшей молодежи из российской системы аспирантуры увеличится катастрофически.

Мне представляется, что вопрос о присуждении степени доктора наук (хабилитацию) без монографии, а по совокупности работ и достижений и после публичной защиты имеет смысл обсуждать, но степень кандидата наук (или PhD) без защиты присуждать неразумно. Монография и ее публичная защита — это то, что отличает ритуал завершения образования от сдачи нормативов профессионала во всем мире.

А для этого присуждение степени должно обладать всеми необходимыми как содержательными, так и ритуальными признаками: написанием монографии, оппонированием, экзаменами, выступлением на защите. Как человек, проходивший процедуру защиты кандидатской диссертации дважды (по разным наукам, работая над каждой последовательно по одиннадцать лет), могу сказать, что все эти особенности хотя и отнимают время и силы, но необходимы, так как делают ее полноценной. Такая процедура позволяет провести детальный анализ как новизны защищаемого материала, так и личного вклада соискателя.

В некоторых областях, например в экспериментах в физике частиц, которые делают многотысячные коллаборации, публикации зачастую пишут специально делегированные группы соавторов. Такие публикации содержат много оригинального научного материала, но соискатель к нему может не иметь никакого отношения. Отказавшись от монографий, можно быстро получить тысячи кандидатов наук (или PhD), которые принесут в советы по 20 однотипных публикаций о том, скажем, что вылетает при распаде бозона Хиггса, но как понять, что вот этот человек паял для этого некоторый прибор, а тот записывал петабайты данных на диск? Кто в чем именно является квалифицированным и что конкретно понимает во всех деталях? А где гарантии того, что специалист, честно припаявший для измерения бозона Хиггса тысячи деталей в детекторе, способен написать об этом связный научный текст на сто страниц? По всем этим причинам для защиты кандидатских диссертаций, если они должны являться образованием, мне представляется, имеет смысл сохранить полную процедуру без исключений для всех — с монографией, оппонированием, экзаменами и выступлением перед диссоветом.

Резюмируя, хочется сказать, что проблема, с которой сталкиваются в России при попытках реформирования высшего образования, несомненно, коренится в особенностях культуры. Является ли тому виной достаточно позднее, по сравнению с Европой, развитие высшего образования в стране, перекосы, возникшие уже в XX веке при форсированном внедрении всеобщего образования, или патернализм, но, так или иначе, образование в обыденном представлении многих россиян — это зачастую то, что связано с пассивным академическим опытом, опытом нахождения «за партой», подчинения учителю и выполнения его директив и заданий.

Подчеркнем, что содержательное отличие западного аспиранта от российского невелико: там так же, как отмечалось выше, на первом и самом главном месте стоит самостоятельная исследовательская работа. Но после того, как ее этап завершается ритуалом, там получают образованного человека, которого признают таковым в обществе. Если же вместо формирования правильного и не архаичного отношения к высшему образованию в обществе, которое получают в первую очередь активно и самостоятельно, в России будут придумывать нечто нестандартное и неконвертируемое вроде научных аспирантур, которые не будут являться ступенью образования, то можно, конечно, немного сэкономить на лекториях и спортзалах, упростить лицензирование. Но потерять при этом можно много большее, например, целое поколение молодых людей, которые стремятся к высшей ступени именно образования.

Автор — Виталий Пронских

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.