От сотрудничества постсоветских стран до экономики погоды: наука и инновации на Апрельской конференции ВШЭ

Как сохранить научное сотрудничество при внешнеполитической вражде, почему вложения в науку в ЕС не окупаются экономическим ростом, что определяет судьбу ваших публикаций, если вы российский кардиолог, и какие регионы России лучше всего поддерживают инновации и развивают науку, читайте в материале Indicator.Ru.

На Апрельской конференции 2019 года, прошедшей в Высшей школе экономики, целая секция была посвящена науке и инновациям. Региональные особенности, технопарки, внешняя и внутренняя политика, судьбы кардиологов, связи руководства вузов и даже погода — если вам кажется, что эти темы не относятся к инновациям, наш обзор самых интересных докладов сможет вас переубедить.

Научная политика: «сферические технопарки в вакууме» и переходная экономика

Первая сессия конференции была посвящена научной политике в области инноваций. Поговорили и о технопарках — одном из любимых инструментов государств, на который возлагают немало надежд по развитию высокотехнологичного бизнеса. Однако в жизни все, как обычно, оказывается не так просто. По мнению Ивана Данилина, заведующего отделом науки и инноваций Института мировой экономики и международных отношений РАН, на самом деле «технопарк» — это зонтичное понятие. Развитие самого концепта технопарков шло разными путями в США, Юго-Восточной Азии, России, Восточной Европе и других регионах, поэтому на выходе мы получаем несколько разные сущности со своей специализацией, разным составом учредителей и разным количеством участников. А поэтому и парадигма Карбала, которую придумал экономист с этой фамилией, не всегда годится для предсказания судьбы новых технопарков и измерения их результатов. Если внутренние факторы успеха, среди которых Карбал выделял, например, личные связи руководства или уровень развития институтов права, для всех технопарков могут быть общими, то внешние факторы (отношение технопарка к определенному кластеру, взаимодействие его с более крупной системой снаружи) модель не учитывает, а ведь от них во многом зависит успех всей затеи. Поэтому вместо сферических технопарков в вакууме стоит рассматривать их место и роль в социальной «экосистеме»: будут ли они фабрикой предприятий, которые растормошат замедлившуюся экономику, точкой роста для выхода на новые рынки или чем-то еще.

Катарина Фриц из Бременского университета выступила с докладом о кризисах инноваций в переходной экономике. По предположениям ученых, суровые условия могут подстегивать развитие предприятий, если те, пытаясь выжить, смогут найти кардинально новые подходы к работе и заполнить освобожденные обанкротившимися конкурентами ниши. Эту гипотезу автор разбирает на примере кризиса 2008—2009 годов, основываясь на данных опросов фирм в 29 странах с переходной экономикой. В 2009-м в первой волне исследования поучаствовали 12 000 предприятий, в 2012-ом — 15 600. При этом группу постарались сделать разнородной: были участники и из сельской, и из городской местности, и из крупных фирм, и из малого бизнеса. В результате оказалось, что производственные предприятия во время кризиса меньше стремились к инновациям, чем фирмы, к примеру, из сферы услуг, но после кризиса воспряли духом и по новшествам начинали обгонять их. Особенно большую тягу к инновациям проявляли те фирмы, которые получали государственный займ или другую поддержку сверху. Так что стратегия поддержки инноваций в кризисные времена, которую можно предложить на основе этих данных, довольно прозрачна: фирмам нужны финансы, хотя бы в долг (откуда государству взять их, уже другой вопрос).

Третье выступление в сессии касалось влияния инноваций на современную экономику и отвечало на вопрос, почему экономика в ЕС развивается медленнее, чем в США, и наращивает производство меньшими темпами. Согласно исследованию, вложения Евросоюза в науку и образование малоэффективны с точки зрения экономического роста, так как вложения в конкретного работника очень небольшие, а рынок труда предлагает множество низкоквалифицированных вакансий. Сама промышленность Европы полагается на более простые технологии, а не стремится к инновационным решениям, которые связаны с большими рисками. Общество, где знания и информация считаются высокой ценностью, будет поддерживать и поощрять новые идеи предпринимателей, которые помогут развитию всей экономики, делая ее более конкурентоспособной.

Регионы: β-конвергенция и погода

Если благоприятность ЕС для инноваций и можно рассматривать целиком, то в России неоднородность видна даже на уровне регионов. Насколько престижна карьера исследователя и поддерживается ли одаренная молодежь? Достаточны ли местные материально-технические и финансовые условия для активного развития науки? Удобно ли ученым общаться и объединяться для совместной работы над проектами? Как управляют научной деятельностью в регионе, кто координирует ее? Ответы на эти вопросы помогают понять, насколько благоприятны для инноваций российские регионы. Проанализировав эти факторы, ученые из Тверского государственного университета составили рейтинг региональной научной среды. В первую десятку, помимо Москвы и Санкт-Петебурга, вошли Томская, Новосибирская, Калужская, Белгородская, Нижегородская, Московская и Свердловская области, а также республика Татарстан. Но равномерно развиты все критерии только в Томской области и Татарстане: Москва, Санкт-Петербург и Новосибирск отстают по условиям для коммуникаций и коллабораций, а в Калужской области проблемы с продвижением образа ученого.

Как и в случае с технопарками, на развитие инноваций в локальном масштабе влияют пространственные внешние эффекты (экстерналии). Здесь, по мнению Екатерины Кадочниковой из Казанского федерального университета, важно обращать внимание на два момента. Во-первых, если мы оцениваем экономический рост, опираясь на валовый региональный продукт (или ВВП, если мы заговорим о стране), то мы не можем узнать, растет ли качество товаров и услуг и как на этот показатель повлияли инновации. Во-вторых, в современной экономике важную роль могут играть межрегиональные взаимодействия: если регионы поддерживают друг друга, каждый из них будет усиливать и улучшать соседа. Особенно сильно этот эффект проявляется с приходом цифровой экономики. Кадочникова предложила модели, согласно которым подтягивание отстающих регионов за успешными и богатыми (которое по-научному называется β-конвергенцией) по развитию инноваций происходит быстрее, чем по темпам экономического роста. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть это не получилось: расчеты лишь подтвердили выводы Койла, что темпы роста ВВП — ненадежный показатель для оценки инноваций.

Говоря о благоприятности (или неблагоприятности) регионов для инноваций, невольно хочется употребить слово «климат»: есть же климат инвестиционный, почему бы инновационному не быть? Тем временем климат обыкновенный, физический, тоже влияет на местную экономику — через изменения в использовании электроэнергии. А если заранее знать, как потребители будут тратить электричество, можно не только избежать потерь денег, предсказывая контракты, но и лучше распределить ресурсы. Гидрометцентр России и ВШЭ вместе разработали компьютерную модель для краткосрочного прогноза энергопотребления на территории 63 субъектов РФ. Согласно этой модели, на траты электричества больше всего влияет именно температура воздуха — хотя, как справедливо заметили слушатели, в ряде регионов с сильными ветрами потери тепла происходят не только из-за температуры.

Публикации: сотрудничество стран и судьбы кардиологов

Один из очевидных показателей, по которому часто оценивают уровень науки и инноваций — это, конечно, публикации. По ним можно прослеживать не только исследовательскую активность, но и связи между государствами, научное сотрудничество между учеными разных стран. Так поступил Александр Кравцов, старший научный сотрудник сектора экономики науки и инноваций ИМЭМО РАН, который представил доклад о научном сотрудничестве на постсоветском пространстве. Изучали эту тему на основе статей в базе Web of Science. Исследователям удалось выделить четыре группы стран: с Беларусью и Казахстаном сотрудничество российских ученых активно развивалось, количество публикаций в соавторстве росло; ученые из Молдовы, Армении и Азербайджана тоже стремились публиковаться в соавторстве с российскими. В среднеазиатских республиках (Таджикистане, Кыргызстане) количество статей было нестабильным.

Снижение можно было наблюдать в количестве совместных публикаций России, Украины и Грузии — а значит, как ни крути, внешнеполитические распри не проходят для науки бесследно. Что обидно, ведь среди самых цитируемых статей как раз русско-украинские и русско-белорусские. Совместных статей с Грузией у нас относительно мало, зато по многим направлениям они цитируются очень активно. При этом, как выяснилось, во время политических кризисов ученые из национальных академий наук выпускают меньше статей в соавторстве с коллегами. Противостоять этому эффекту помогают вузы: если их сотрудничество между отдельными университетами хорошо налажено, внешняя политика влияет на количество статей, выпущенных вместе, гораздо слабее. В России вузами — лидерами по соавторству в статьях с учеными постсоветского пространства можно назвать МГУ, СПбГУ, КФУ, НГУ и СПбПУ. Ну а финансирование исследований, результаты которых опубликованы в соавторстве, по большей части обеспечивают РФФИ, РАН и Минобрнауки РФ.

Из анализа публикационной активности можно узнать не только о масштабных совместных проектах между государствами, но и о судьбах отдельных людей. О таком подходе рассказала Екатерина Дьяченко из Центра фундаментальных исследований НИУ ВШЭ вместе со своим соавтором — Асей Мироненко из Европейского университета в Санкт-Петербурге. Они заинтересовались вопросом, почему российские кардиологи мало цитируются, а их статьи почти не видны мировому научному сообществу. Из ежегодно публикуемых в журналах WoS 20 тысяч работ по этой теме российские составляют менее 1,5%, что удивительно мало для страны с огромным количеством медицинских вузов и научных институтов и огромной медицинской научной школой. Цифра не растет с 2012 года, тогда как в других областях российских публикаций набирается 3% и больше. При этом, если посмотреть на соотношение числа исследователей или вкладываемых в науку денег и числа статей, наша страна оказывается тоже в весьма невыгодном положении.

Для анализа авторы взяли кардиологов, защитивших кандидатские диссертации в 2005—2006 годах. Пока что изучены не все данные, но результаты удивляют: лишь 3% кардиологов-исследователей в регионах хоть раз становились соавторами работ в международных журналах первого квартиля Web of Science. Доля публикаций в международных журналах для них — всего 10%.

При этом судьба кардиологов во многом предопределена тем местом, где они начинают карьеру: две трети ученых, которые когда-либо будут публиковаться в международных научных журналах (таких среди рассмотренной группы оказалось 29%), начинают делать это с первых статей. Очевидно, что здесь и тема исследования, и уровень его зависит от учреждения и научного руководителя, которые могут либо дать путевку в жизнь и показать новые вершины, либо не оставить большого выбора, где опубликовать выполненную на посредственном уровне работу. Чтобы добавить работе «качественную» сторону, ученые хотят провести личные интервью с кардиологами, разбираясь с причинами таких закономерностей. К примеру, слушатели предполагали, что многие кардиологи получали кандидатскую степень для «корочки» и продвижения по службе, а затем уходили в клиническую практику и публикациями уже не сильно интересовались. А может быть, наши врачи просто плохо знают английский, и им проще оставаться в безопасном «пузыре» российских научных журналов, где достойных статей-конкурентов не так уж и много?

Вывод из секции можно сделать, пожалуй, такой: часто на научные процессы влияют довольно неожиданные факторы. Исследовать экономику инноваций, мотивацию создающих их людей и весь контекст, в которых они происходят, нужно не только для того, чтобы поощрять изобретательность и прокладывать путь в светлое будущее. Если упускать эти факторы из виду, мы не сможем оценить, насколько эффективны наши усилия. Без этого все образцово-показательные результаты будут искажать реальность — ведь в них будут содержаться «примеси», влияющие на цифру показателя, но не имеющие с настоящим успехом ничего общего.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.