От папуаса до Шиллера: чьи головы восстановил знаменитый антрополог

Как практическое предсказание знаменитого антрополога подтвердилось летописными данными, чем женские черепа отличаются от мужских и как под руками профессионала Шиллер стал как живой, читайте в рубрике «История науки».

Жизнь Михаила Герасимова началась, по сути, спустя год после его рождения. Его отец, врач по специальности, следуя не столько моде, охватившей тогда многих жителей северной столицы, сколько собственным убеждениям, отправился с семьей в Сибирь и обосновался в Иркутске. Был там врачом с большой буквы, вдобавок большим поклонником наук, особенно тех, что касались древностей. И в девятилетнем возрасте Миша, уже начитавшийся отцовских книг по истории, впервые поучаствовал в археологических раскопках. Дело в том, что тогда под Иркутском была обнаружена стоянка древнего человека. С того времени юноша решил, что пойдет в археологи.

Пошел. И даже стал — археологом при городском краеведческом музее. Но это не стало увлечением всей жизни Герасимова. То ли тогда, то ли позже, в Ленинграде, где он заканчивал обучение в Государственной академии материальной культуры в 1931-1932 годах, его захватила главная идея жизни – восстанавливать лицо человека по его черепу.

Академик Борис Раушенбах, современник и близкий знакомый Герасимова, рассказывая о нем, заметил однажды: «Бог не дает человеку только один талант, он или сразу дает много, или не дает ничего». Спектр талантов нашего героя, который показал себя и прекрасным археологом, и замечательным скульптором, несомненно, был весьма широким.

Сам он писал об этом: «Мысль о возможности восстановить облик древнего человека возникла у меня очень давно. Осуществление потребовало многих лет подготовки, так как мне пришлось самостоятельно разработать методику восстановления лица по черепу. Параллельно со своей археологической работой я изучал антропологический материал, препарировал головы, измеряя толщину мускульного покрова... Много времени прошло, прежде чем я рискнул предложить на суд антропологов свои работы».

После огромного количества опытов Герасимов обнаружил множество корреляций между костной основой головы и формами мягких тканей. Например, он мог по форме грушевидного отверстия на месте носа определить форму этого носа, что многим казалось попросту невозможным. Дело в том, что носовые косточки кончаются высоко, а затем их сменяет хрящ, который и определяет форму носа. Герасимов, однако, установил, что если через последнюю треть носовых косточек провести касательную линию, а от подносового шипа провести продолжающую его линию, то на их пересечении окажется кончик носа, причем с вероятностью в 100%.

Ему не верили. Чтобы проверить его заявления, Герасимова попросили восстановить лицо по черепу, хранившемуся в музее этнографии Миклухо-Маклая. Это был череп папуаса, которого знаменитый путешественник привез в Санкт-Петербург, где тот заболел и умер. Скептики были уверены, что Герасимов вылепит им лицо европейца. Но нет – он предоставил им лицо именно папуаса, причем не какого-нибудь обобщенного папуаса, а того самого, которого когда-то привез с собой Миклухо-Маклай. Это подтвердило и сравнение получившейся реконструкции с оставшимся в архивах фотографическим портретом этого папуаса.

Довольно часто, восстанавливая портреты умерших людей по их черепам, Герасимов находил в них черты, давно забытые, черты, которые впоследствии удавалось тем или иным способом подтвердить. Он восстанавливал лица таких исторических деятелей, как Ярослав Мудрый, Тамерлан, Иван Грозный, князь Андрей Боголюбский, адмирал Ушаков и многих других.

При восстановлении лица князя Боголюбского возник конфуз – то, что предъявил экспертам Герасимов, восстановив по черепу лицо князя, показалось невозможным – Андрей Боголюбский оказался монголоидом! Недоброжелатели возмущались: не может быть, говорили они, у сына Юрия Долгорукого такого лица! Герасимов же возражал своей излюбленной фразой: «Вот за это я отвечаю!». И, как всегда, он и здесь оказался прав. Позже в документах нашли запись о том, что матерью Боголюбского была дочь половецкого хана.

Подобные истории с плодами трудов Герасимова случались довольно часто – как с восстановленными им обликами исторических личностей, так и с теми работами, которые он часто делал по просьбам криминалистов. Перечисляя их, можно было бы, наверное, написать огромный и весьма увлекательный том.

Примечательно, что всю жизнь он провел в своей лаборатории Института этнографии Академии наук СССР, лишь один раз покинув ее ради поездки в Германию. Там по просьбе немецких коллег он должен был выбрать из трех черепов тот, что принадлежал Шиллеру и воссоздать по этому черепу портрет поэта. Один череп Герасимов забраковал сразу, заявив, что это череп женщины. На вопрос, как это он может с одного взгляда определить пол хозяина черепа, Герасимов ответил: «Женские черепа всегда красивее».

Из двух оставшихся черепов он выбрал тот, который на первый взгляд более подходил под описание черт Шиллера и его прижизненные портреты и начал лепить голову поэта. Потом Герасимов рассказывал, что по мере того, как он накладывал на основу все новые и новые пласты глины, за его работой напряженно следили немцы, и в какой-то момент один из них вдруг восторженно воскликнул: «Это он, смотрите, это он!».

Умер знаменитый антрополог в 1970-м году, на 63-м году жизни. Ученикам своим и ученикам этих учеников он оставил подробные описания своей методики воссоздания лиц по черепу. Он утверждал, что следуя этим методикам, любой подготовленный специалист сможет сделать, то, что делал он. Вряд ли Михаил Михайлович при этом лукавил, однако, чтобы добиваться тех результатов, которых добивался он сам, кроме методик, нужны еще его необыкновенное воображение и фантастическая наблюдательность – словом то, что делает гением «подготовленного специалиста».

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.