Моллюски-бурильщики помогли описать экосистему мелового периода
Российские ученые обнаружили новый вид моллюска-бурильщика в бирманском янтаре. Вероятно, это был пресноводный организм, который стал предком всех современных бурильщиков рода Lignopholas. Открытие позволило реконструировать экологическую систему араукариевого леса, который 100 млн лет назад покрывал территорию современной Мьянмы. Результаты исследований опубликованы в журнале Scientific Reports.
Ученые из Федерального исследовательского центра комплексного изучения Арктики Уральского отделения РАН и Северного федерального университета совместно с американскими коллегами описали древнего моллюска-бурильщика, найденного в бирманском янтаре. Вид получил название Palaeolignopholas kachinensis.
«В обсуждении мы дали совершенно неожиданный взгляд на янтарного бурильщика. Вероятность, что это была пресноводная форма, — очень велика. И хотя сопоставлять ныне обитающие в пресных водоемах виды с теми видами, которые жили 100 млн лет назад, сложно, они в достаточной степени схожи. Мы предполагаем, что обнаруженный древний бурильщик был предковой линией, связующим звеном для всех современных бурильщиков рода Lignopholas», — отмечает соавтор исследования, директор ФИЦКИА УрО РАН Иван Болотов.
Западная часть Индокитая, которая сейчас относится к Мьянме, около 100 млн лет назад представляла собой остров с уникальной фауной и флорой, частично сохранившейся благодаря янтарю. Источником бирманского янтаря была смола араукариевых деревьев. До недавних пор считалось, что лес рос на берегу моря, так как в янтаре обнаруживались морские животные. Однако гораздо богаче представлена пресноводная фауна.
Гипотезу о том, что Palaeolignopholas kachinensis был пресноводным, подтверждают и другие палеонтологические находки в Мьянме. Лес из гигантских араукарий спускался в долину тропической реки. С нависающих над водой веток стекала смола. Ветви, стволы и смола араукарий, падающие в реку становились субстратом для поселения моллюсков-бурильщиков. Их личинки внедрялись в смолу, которая становилась для них экологической ловушкой. Моллюск легко проникал в нее, а потом начинал тонуть в еще жидкой смоле внутри.