«Один вылет требует огромной бюрократической волокиты»: стартаперы о рынке дронов

Смогут ли боты самостоятельно заказывать полеты дронов, от каких нарушений договора блокчейн спасает, а от каких — нет, как получается, что полеты беспилотников в российских городах запрещают и разрешают одновременно, и легко ли найти инвестора для блокчейн-проекта? Обо всем этом Indicator.Ru поговорил с представителями компании Drone Employee, поддержанной федеральным акселератором GenerationS — техническим директором, к.т.н., сотрудником Университета ИТМО Александром Капитоновым и генеральным директором Сергеем Лоншаковым.

— Расскажите, пожалуйста, как работает ваш сервис, для кого он предназначен, кто становится вашими клиентами?

Сергей Лоншаков: По факту, Drone Employee — это сервис-инфраструктура. Каждой вновь появившейся сфере деятельности, особенно если она тесно переплетается с бизнес-процессами и безопасностью для окружающих, нужна своя практичная и доверенная инфраструктура. Дроны не исключение. Отсюда и растут корни нашего программного обеспечения: взяв за основу достижения технологии блокчейн, мы организуем безопасное взаимодействие между флотами дронов, владельцами этих флотов и прочими зарегистрированными участниками беспилотного воздушного движения. Каждый дрон, оборудование, программное обеспечение или человек становится отдельным и автономным элементом этой сети, и каждый способен заключать контракты на различную деятельность, будь то доставка, съемка, предоставление данных или страхование груза — возможности ограничены лишь фантазией самих участников.

Мы же, в свою очередь, обеспечиваем безопасное и обязательное выполнение этих контрактов, протоколируя всю деятельность в блокчейн. И этим одним движением мы убиваем сразу двух зайцев. С одной стороны, мы обеспечиваем согласованность и безопасность для оборудования и дронов. С другой стороны, мы помогаем участникам рынка дронов найти друг друга и договориться, не боясь быть обманутыми.

Сфера дронов растет очень быстро, и потенциально наше программное обеспечение полезно для каждого ее участника, желающего заработать в дрон-бизнесе. Хотите организовать воздушную съемку, но у вас нет дронов? Пожалуйста, базы дронов предлагают их в аренду. Вы собрали трехмерные данные о местности и хотите их продавать? Пожалуйста, владельцы дронов в вашем районе будут вам очень благодарны.

— Как разные участники взаимодействуют между собой, как регулируются отношения между ними?

Александр Капитонов: Условно мы разделяем клиентов на две категории: активные и пассивные. Активная часть клиентов больше заинтересована в продаже своих услуг остальным участникам рынка. Это:

• владельцы оборудования: баз и флотов дронов, наземных станций управления (автономные диспетчеры);

• поставщики и хранители данных: топографии, метеоданных и любой другой информации;

• страховые компании;

Каждый из них предлагает соответствующую услугу остальному рынку, и при этом они сами тоже могут быть потребителями этих услуг. Например, владелец флота дронов предлагает услугу по аренде дрона, но для этого ему нужны услуги поставщика топографии и страховой компании.

Пассивные клиенты сконцентрированы на использовании дронов в своей деятельности. Они выставляют на рынок запросы на заключение контракта или сами находят запросы поставщиков необходимых им услуг. Их можно разделить по типу деятельности:

• дрон-съемка (активные зоны отдыха, парки, экскурсии, туристические организации, рекламные агентства, фото-компании);

• дрон-мониторинг (сельскохозяйственные предприятия, лесные хозяйства, частные охранные организации);

• дрон-доставка (логистические компании, курьеры);

• университеты и исследовательские группы.

Совершая сделки, участники взаимодействуют между собой точно так же, как держатели криптовалют. Это рыночный механизм, защищенный силами математических алгоритмов. Только в нашем случае все еще усиливается тем, что технология умных контрактов позволяет защищать не только виртуальные деньги, но и исполняемый код и информацию различного вида. Два участника сети, желающие совершить сделку, в которой предполагается выполнение работы дроном (исполнение кода), обмен данными, заключение юридических договоров и т. п., выполняют транзакции в сети. После этого в сети навсегда сохраняется необходимая информация, связанная со сделкой, и теперь ее выполнение с программной точки зрения неотвратимо. Если же кому-то из участников захочется заняться обманом, то он просто окажется за бортом сети и не сможет взаимодействовать ни с одним ее участником.

— Вы говорите о безопасности, которую обеспечивает система блокчейна. Настолько ли она уже проработана, чтобы заменить привычные договоры?

С.Л.: Технологически система уже готова к крупным испытаниям и первым попыткам внедрения. Конечно, в среде блокчейн-разработчиков все еще идут обсуждения работы механизма, в частности о лучшем методе достижения консенсуса между участниками сети. Также умные контракты защищают лишь информационные потоки, поэтому никто не мешает нарушить договор напрямую. Например, банально сбив робота, который доставляет груз. В первую очередь внедрение умных контрактов сталкивается с отсутствием четкой законодательной базы и инертностью восприятия в сложившейся экономической системе. При этом блокчейн и умные контракты — это всего лишь новый, более совершенный инструмент, а не панацея. И этот инструмент требует правильных условий эксплуатации.

— Можете на примере объяснить, как технология умных контрактов защищает виртуальные деньги и информацию клиентов?

С.Л.: Для этого нужно обратиться к тому, как действует сам блокчейн. По своей сути блокчейн — это последовательность блоков с определенной внутренней структурой или, говоря языком программистов, список с указателями. Каждый блок состоит из тела и заголовка. Заголовок содержит в себе криптографически защищенный указатель на тело и на предыдущий блок, а в теле содержится необходимая информация. Если у криптовалют в тело помещают только информацию о передаче денег, то у умных контрактов в тело можно поместить набор инструкций (иначе говоря, исполняемый код).

Теперь представьте себе компанию людей (назовем их держателями), которые изначально договариваются о том, каким образом они могут добавлять новые блоки. Каждый блок в заголовке содержит ссылку на предыдущий блок — таким образом организуется цепочка взаимосвязанных блоков. При этом каждый держатель хранит у себя локальную копию всей цепочки. И теперь, если кто-то добавляет новый блок, он тут же передается в сеть, пока не окажется у всех. В некотором роде это похоже на круговую поруку: каждый держатель охраняет блоки другого от вмешательства извне, а содержимое блоков охраняется криптографией от самих держателей.

Собственно, создание блока — это и есть заключения контракта, в котором прописаны договорные обязательства между двумя держателями.

— Вы сказали, что «если кому-то из участников захочется заняться обманом, то он просто окажется за бортом сети и не сможет взаимодействовать ни с одним ее участником». Нужны ли для поддержания такой защиты активные действия сотрудников или система работает сама по себе?

С.Л.: Защита от обмана и вмешательства извне происходит благодаря тому, о чем я уже рассказал. Предположим, в компанию держателей затесался нарушитель. Его цель — заключить контракт, но не выполнить его и получить деньги. Нарушитель ищет заявку на заключение контракта и принимает ее. Тут же создается блок и отправляется всем держателям. Теперь контракт выполняется автоматически. Чтобы провернуть свою аферу, нарушителю необходимо залезть в блок и изменить его условия, предположим, чтобы другая сторона послала деньги без выполнения работы. Но единственное место, где нарушитель может изменить контракт — своя локальная копия цепочки блоков. И даже если он изменит свою копию, у остальных держателей все равно будет ее изначальный вариант. А принцип системы построен так, что у всех в цепочке должны лежать взаимосвязанные блоки, и любое изменения эту взаимосвязь меняет. Таким образом, нарушитель создает параллельную версию цепочки, в которой единственный участник — он сам. Связаться с другими участниками он больше не может, потому что у них другая цепочка.

Этот же принцип защищает и от нарушителей, чья цель — сломать или уничтожить систему.

Если же мы говорим о полноценном рынке, где за каждым закреплено некоторое физическое или юридическое лицо, то подобная система будет отсеивать недобросовестных участников, которые не выполняют контрактные обязательства. Конечно, таких участников можно затем заносить в черные списки.

— Какую часть работы сервиса выполняют алгоритмы, а что остается сотрудникам?

А.К.: Команда проекта занимается в первую очередь совершенствованием сервиса, стараясь максимально автоматизировать процесс. Надеюсь, что останется только оператор, следящий за состоянием беспилотников в небе, пока его не заменит анализирующий изображения сервис.

Выше я привел пример различных сценариев работ (съемка, доставка и т. д), и каждый из них требует программных библиотек, готовых к использованию. Наши пользователи сами вольны их добавлять и обменивать, но какую-то базовую часть мы тоже предоставляем. Ну и конечно же, ни один сервис не может обойтись без технической поддержки и пиара.

— Как собираются данные о местности? Что именно нужно знать о территории, чтобы можно было разрешить полеты над ней? Какие есть ограничения?

С.Л.: Собственно, сейчас данные о местности удобнее собирать как раз дронами. Берется дрон, приспособленный к аэрофотосъемке, который выполняет множество полетов, чтобы собрать картографические данные. Затем данные собираются, обрабатываются, и по ним строится облако точек, которые и представляют трехмерную модель местности.

В РФ на данном этапе полеты с дронами очень затруднены. Один официальный вылет, который будет согласован с властями, требует большого количества бюрократической работы со сбором документов и уведомлениями в ОрВД (Государственную корпорацию по организации воздушного движения в Российской Федерации, — прим. Indicator.Ru) и Комитет по транспорту, также нужны различные сертификаты и разрешения.

В большей части города летать по умолчанию запрещено, однако город разделен на зоны, и в одних есть строгий запрет, а в других имеются послабления в ограничениях. Принцип формирования запрещенных зон в РФ не раскрывают, но по карте зон видно, что это наиболее загруженные районы и государственные объекты. Помимо этого, существуют ограничения на вес дрона и на высоту полета.

В США, например, поступили по-другому. Их законодательство модифицируется планомерно. Сначала разрешили летать только с несколькими видами ограничений (прямая видимость дрона, только в светлое время суток, запрещен полет над людьми, особые ограничения рядом с аэропортами). Затем добавили обязательную регистрацию на сайте FAA, сведя бюрократию к минимуму.

— Вы сказали, что «каждый дрон, оборудование, программное обеспечение или человек является отдельным и автономным элементом этой сети, и каждый способен заключать контракты на различную деятельность». Что вы имеете в виду? Ведь инициатором любой сделки выступает человек?

С.Л.: Конечно, инициатором и конечным получателем услуг всегда является человек. Но мы не зря живем в XXI веке. Практически каждый вид деятельности человека сейчас находится на пути к частичной или полной автоматизации, и бизнес не исключение. Уже сейчас существуют и прекрасно действуют автоматические торговые боты на биржах, которые самостоятельно отслеживают динамику рынков и выполняют операции покупки/продажи. И от автономных программных ботов мы переходим к роботизированным автономным агентам, способным выполнять любую деятельность, в том числе и экономическую. Наш материнский проект AIRA (Autonomous Intelligent Robot Agent) как раз был создан для того, чтобы упорядочить отношения между роботами и человеком, позволяя организовать совершенно новый тип экономики — робономику. Конечно, робономика в первую очередь зависит от того, как человек ограничивает свободу действий робота. Будет ли робот полностью волен принимать решения и только посылать своему владельцу отчеты о прибыли или каждое действие робота будет требовать подтверждения по SMS — все в руках человека.

— Как возник ваш проект? Сколько людей в нем работает?

А.К.: Drone Employee родился в университетской лаборатории, где разрабатывался материнский по отношению к нему проект — AIRA. Его команда, Airalab, работала (и до сих пор работает) над созданием механизмов прямых экономических отношений между роботами и людьми. Команда заметила, что коммерческий рынок беспилотников достиг точки, когда летающие роботы имеют достаточную автономию для выполнения сложных задач. Увидев возможность, команда решила, что наработки Airalab можно попробовать воплотить в коммерческом виде. В декабре 2015 года Сергей Лоншаков объявил о создании Drone Employee. И уже весной 2016-го мы начали первые полевые испытания с дронами.

Изначально команда состояла из четырех человек. Сейчас же вокруг проекта объединились разработчики, маркетологи, продукт-менеджеры и эксперты в области децентрализованных и беспилотных технологий. Недавно мы взяли в команду инженеров системной интеграции.

— Есть ли похожие по принципу работы сервисы? Когда они стали появляться?

А.К.: Практически сразу же, как дрон-сфера стала набирать обороты. Загвоздка в том, что известные нам сервисы сконцентрировались на чем-то одном. Например, есть маркетплейсы для пилотов дронов (droners.io, skytango.com), также есть программное обеспечение по управлению трафиком дронов (например, Airmap и Latas). Наша же система позволяет объединить обе задачи, потому что для нас нет разницы, дрон или человек является элементом сети. Кроме того, нам совсем неизвестны проекты, которые бы использовали для этих целей блокчейн.

— А есть ли подобные сервисы в России? Как они взаимодействуют между собой (делят территорию или договариваются)?

С.Л.: Контролем трафика дронов в России, скорее всего, будут заниматься государственные структуры, поэтому и проекты, направленные на это, будут финансироваться государством. Делить территорию им не придется, так как они будут работать на одного нанимателя. «Российские космические системы» уже занимаются разработкой единого федерального оператора для полетов.

— На какие средства велась/ведется работа? Искали ли вы инвесторов? Легко ли это? Как они воспринимают, скажем так, нетрадиционные формы организации бизнеса?

С.Л.: Вначале работа велась на собственные средства основателей. Затем мы стали искать инвестиции и привлекли к проекту бизнес-ангела. Поиск инвесторов действительно был непростым, особенно по эту сторону Атлантики. Часть из них слишком скептично относится к новым технологиям, в особенности к блокчейну, и это несмотря на то, что мы приводили современные исследования этих рынков. Другая часть неверно понимает словосочетание «венчурные инвестиции» и требует стопроцентную, баснословную и моментальную отдачу от проекта с высокой степенью риска. Ну и конечно, есть проблема чисто с психологической стороны: инвесторы долгое время не воспринимали блокчейн и дроны всерьез.

— Поддерживал ли вас университет?

А.К.: Университет ИТМО стал стартовой площадкой для проекта, и мы обеспечиваем себе определенный статус благодаря сотрудничеству с ним. Кроме того, более половины сотрудников проекта — это бывшие студенты ИТМО. В некотором роде университет можно считать если не фундаментом, то, по крайней мере, несущей конструкцией проекта.

— На каком этапе развития находится проект? Насколько полно он работает в России и США?

А.К.: Сейчас полностью работает сервис дрон-селфи в США, все остальные функции — в пилотном режиме: проводятся демонстрационные запуски, идет подготовка к следующему раунду инвестиций. Сейчас проходит первый этап, «ручные» продажи, обкатка в полевых условиях: на пляжах и в пейнтбол-парках.

В России мы ожидаем последнюю версию законодательства. Пока нет точных дат, но Агентство стратегических инициатив ведет работу над этим. Сейчас в России есть группа компаний, которая участвует в демонстрации работы системы. Это «Геоскан», производитель дронов, SimLabs, поставщик точных маршрутов для полетов, и органы регуляции в лице Агентства внешнего транспорта. Демонстрации проводятся в рамках работы группы при НТИ Аэронет, она продвигает законодательные инициативы и формулирует предложения для государственных структур по поводу изменения регламентов и прочих необходимых документов. Наши испытания максимально приближены к реальной ситуации, насколько это возможно в текущих условиях.

По факту, мы имеем то же самое, что и все, кто занимается частным бизнесом, связанным с дронами. Есть страхование, есть запуски, ручные и полуавтоматические. Естественно, это проходит осторожно, потому что есть определенные опасности, как и с внедрением беспилотных автомобилей, это похожая ситуация.

— Что было самым сложным в пройденном пути? Какие есть планы, идеи на будущее?

А.К.: Сейчас у нас наступил этап расширения. Мы увеличиваем команду, распространяем свой сервис по разным странам (помимо США и РФ, Австралия, Германия, Сингапур), увеличиваем массу клиентов и количество пилотных проектов, направленных на маркетинг.

Самым сложным было убедить окружающих в перспективности дрон-сферы и блокчейна. Это самые новые технологии, которые только-только пришли в бизнес, и многие до сих пор смотрят на них косо.

Начав международное сотрудничество, мы пришли к грандиозному плану. Как вы понимаете, регулированием полетов дронов решили заняться многие, однако, к сожалению, большой разброс различных команд и технологий лишь вредит развитию этой сферы, замедляет его. Если бы это была классическая рыночная ситуация со спросом и предложением, то механизмы бы наладились рано или поздно. Но здесь есть загвоздка с безопасностью и государственными регуляторами разных стран, которые выступают третьей силой в этом процессе. Поэтому мы решили создать организацию Distributed Sky, которая должна собрать круг экспертов и разработчиков беспилотных технологий.

С.Л.: Это некоммерческая организация, главная цель которой — создание единой, международной UTM-системы (UTM — Unmanned Traffic Management, «управление беспилотным транспортом», — прим. Indicator.Ru). Мы собрали и продолжаем собирать группу экспертов из различных областей, связанных с беспилотными полетами, которые займутся созданием дорожной карты и некоммерческого фонда, который воплотит ее в жизнь. Сейчас в проекте участвуют разработчики, исследователи, продукт-менеджеры и предприниматели из разных стран, коммерческих организаций и исследовательских центров.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.