Нобелевские лауреаты: Ханс Шпеман. Награда за тритонов

Как «книжный червь» стал изучать червей-паразитов и доизучался до тритонов и Нобелевской премии, почему его аспирантка не дожила до публикации своей самой знаменитой работы, а поддержавший нацистов зоолог легко отделался, читайте в рубрике «Как получить Нобелевку».

Ханс Шпеман

Родился 27 июня 1869 года, Штутгард, Королевство Вюртемберг

Умер 9 сентября 1941 года, Фрайбург, Германия

Нобелевская премия по физиологии и медицине 1935 года. Формулировка Нобелевского комитета: «За открытие организующих эффектов в эмбриональном развитии» (for his discovery of the organizer effect in embryonic development).

Наш герой должен был стать книгопродавцем, издателем или, на худой конец, литератором. Ханс Шпеман был старшим из четырех детей Иоганна Вильгельма Шпемана и Лизинки Шпеман, урожденной Хофман. Иоганн Вильгельм был достаточно успешным книжным торговцем, и сын рос среди книг, обожал старые фолианты и классическую литературу. В том же духе он получил и среднее образование, окончив очень неплохую гимназию Эберхарда Людвига. Однако прослужив год в армии (как было положено после окончания школы в Германии), а точнее, в гусарах, а затем немного поработав в «дочерней фирме» в Гамбурге, Ханс все-таки решил учиться на медика и в 1891 году поступил в Гейдельбергский университет. Впрочем, стать медиком ему тоже было не суждено.

Уже в Гейдельберге биолог Густав Вольф проделывал удивительный эксперимент: у зародыша тритона из развивающегося глаза удалял хрусталик, но он вновь развивался из края сетчатки. Шпеман был настолько поражен магией увиденного, что, уже будучи студентом, отказался от медицинской карьеры и решил стать эмбриологом. Сказано — сделано: он ушел из Гейдельберга, недолго учился в Мюнхене, а затем перешел в Зоологический институт Университета Вюрцбурга.

Там он получает степени по зоологии, ботанике и физике, выполнив исследования под руководством эмбриолога Теодора Генриха Бовери (который установил постоянство количества хромосом у разных видов), ученика великого Пуркинье Юлиуса фон Сакса (который фактически был одним из первооткрывателей фотосинтеза) и Вильгельма Конрада фон Рентгена соответственно.

Для своей докторской Шпеман изучал жизнедеятельность червя-паразита Strongylus paradoxus, для преподавательского диплома — развитие внутреннего уха у лягушки. А вот для собственных исследований он выбрал другое животное — тритона. И, как и Вольф, занялся развитием глаза.

При нормальном эмбриогенезе хрусталик глаза тритона развивается из группы клеток эктодермы (наружный листок эмбриональной ткани) тогда, когда глазной бокал, вырост мозга тритона, достигает поверхности эмбриона (не зря говорят, что глаза — это мозг, вынесенный наружу).

При помощи изящных экспериментов Шпеман доказал, что именно этот мозговой вырост и посылает некий сигнал о том, что глазу пора расти. Шпеман отличался артистизмом эксперимента, и его изящные методы до сих пор используются в эмбриологии. «Ученый, у которого аналитический ум не сочетается хотя бы в небольшой степени с артистическими наклонностями, по моему мнению, не способен понять организм как целое», — любил говаривать Шпеман.

Он и его аспирантка Хильда Мангольд выяснили, что судьба пересаженной ткани почти полностью зависит не от того, какой орган должен был из нее развиться в ее прежнем положении, а от ее новой локализации. Если кусочек будущего глаза пересаживать в кожу, то вырастал не глаз, а кожа.

Было и исключение. Определенный участок эмбриона, расположенный вблизи соединения между тремя основными клеточными листками (эктодермой, эндодермой и мезодермой), будучи пересаженным в любое место другого эмбриона того же срока, развивался не в соответствии с его новым расположением, а продолжал линию своего собственного развития и направлял развитие окружающих тканей. Как писала Мангольд в своей диссертации, «индуцирующие стимулы не задают специфические свойства [индуцируемого органа], но запускают развитие тех свойств, которые уже присущи реагирующей ткани... Сложность развивающихся систем в основном определяется структурой реагирующей ткани, и... индуктор оказывает лишь запускающий и в некоторых случаях направляющий эффект».

Увы, прославившаяся диссертацией Über Induktion von Embryonalanlagen durch Implantation artfremder Organisatoren («Индукция эмбрионального происхождения путем имплантации организационных центров у разных видов») Мангольд не смогла развить свой успех. Получив докторскую степень в 1923 году, она вместе с мужем и своим маленьким сыном Христианом переехала в Берлин. 4 сентября 1924 года случилась трагедия: газовый обогреватель в ее доме взорвался. Хильда погибла, так и не увидев своих результатов в печати: их совместная работа со Шпеманом вышла только в конце 1924 года. Ее сын погиб во время Второй мировой войны.

А научный руководитель Мангольд, Ханс Шпеман, благополучно пережил свою аспирантку и сумел прожить достаточно долго, чтобы дождаться своей Нобелевской премии в 1935 году. Кстати, Шпеман не был фаворитом: 21 из 177 номинаций было у японского ученого Кена Куре, за «работы по тонической и трофической иннервации мышц и спинальной парасимпатической системе, а также по прогрессирующей мышечной дистрофии». Но номинацией Куре Нобелевский комитет «заспамили» только японские ученые, никто из европейцев и американцев его не упомянул. Годом позже у Шпемана вышла книга «Эмбриональное развитие и индукция», на долгое время ставшая классикой эмбриологии.

Остаток жизни ученый доживал спокойно — в своем загородном доме во Фрайбурге, где и умер в сентябре 1941 года. Из всех участников ключевых работ Шпемана по «организационным» точкам, Вторую мировую пережил только его бывший аспирант, защитивший диссертацию в 1919 году и ставший ассистентом профессора, Отто Мангольд. Тот самый муж Хильды, примкнувший к НСДАП и подписавший в 1942 году знаменитое письмо в Рейхсканцелярию, которое отмечало «огромную остроту борьбы еврейства против немецкого народа» (и оправдывало «окончательное решение еврейского вопроса»), после чего стал президентом Немецкого зоологического общества. Увы, этот человек отделался только отстранением от преподавания в 1945, но уже в 1946 году получил целый Институт экспериментальной биологии в Хайлигенберге, где и умер в 1961 году.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.