«Команду считают финишировавшей не по первому, а по последнему»

Сразу несколько сессий второго дня Восточного экономического форума были посвящены образованию. Это неудивительно — он проводится в Дальневосточном федеральном университете, а кроме того, для региона проблема нехватки квалифицированных кадров очень актуальна. Тема качества образования поднималась даже на непрофильных сессиях. Например, на дискуссии по вопросам развития высокотехнологичного бизнеса ректор ДВФУ Никита Анисимов с тревогой сообщил о невысоких результатах ЕГЭ в Приморском крае в 2019 году. По информатике баллы от 60 и выше получили только 352 человека, по физике 80 и выше — 28 человек, по химии — 41 человек. По словам ректора, такое «качество человеческого капитала» подвергает риску возможности технологического развития в регионе.

Потому подготовка кадров для новой экономики Дальнего Востока, всей России и остальных стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества обсуждалась в разных составах и со всех сторон. Представители вузов стран АТЭС на VIII международной конференции по образованию обсуждали роль университетов и их сотрудничество, на другой площадке проблемы среднего профессионального образования рассматривали применительно к малонаселенным городам Дальнего Востока, а цифровизация школьного обучения стала главной темой утренней панельной сессии «Сбербанка».

Общий настрой задал на конференции АТЭС по образованию министр науки и высшего образования Михаил Котюков: мир меняется стремительно, необходимо ориентироваться на будущее, а значит, внедрять новые подходы. Сегодня образование, подчеркнул он, приобретает все большую значимость, на университеты и другие образовательные центры возлагается все больше ответственности за будущее технологическое и гуманитарное развитие. «Образование все больше должно ориентироваться не столько на текущий, сколько на перспективный уровень развития труда», — заявил чиновник. Откуда берется представление об этих перспективах? По словам министра, развитие технологий и компетенций прогнозируют университеты во всем мире. В России за прогнозами стоит общая Стратегия научно-технологического развития, построенная как система ответов на «большие вызовы» настоящего и будущего. И реализовывать СНТР страна будет вместе с международными партнерами, интегрируя возможности университетов, регионов и индустриальных компаний. На другой сессии — по проблемам биобезопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе — Котюков продолжил свою мысль на примере одной группы «больших вызовов»: для успеха нужно единство научных исследований, профессионального образования и практических решений.

На сессии «Школа будущего: куда движется мир? Новые образовательные платформы», которую провел председатель правления «Сбербанка» Герман Греф, единодушие наблюдалось только в одном вопросе: современная российская школа ужасающе несовременна, многое в ней нужно изменить. Приведем только несколько оценок: школа дает «стандартное образование для стандартных детей»; школа не затрагивает психоэмоциональное и социальное развитие; после школы люди не готовы усваивать новое; дети не умеют воспринимать текст длиннее трех строчек; школа не учит кооперироваться в общих задачах; 51% населения убеждены, что сдать ЕГЭ без репетиторов невозможно. 92% участников сессии в голосовании сочли, что школа не соответствует вызовам XXI века.

Но общего представления ни о будущем рынка труда, на котором предстоит реализовать себя нынешним школьникам, ни о подходах, которые могут их к этому подготовить, ни даже о реальных возможностях цифровых технологий в образовании среди участников сессии не сложилось. Может быть, это не так уж плохо: Греф, в частности, заявил, что будет только рад, если в школы России придут сразу несколько десятков разных цифровых платформ. За разнообразие подходов ратовала и директор по стратегии «Яндекс.Учебники» Наталья Чеботарь. Но какие из этих подходов действительно сработают? Заместитель проректора по учебной и воспитательной работе ДВФУ Елена Харисова оказалась самым большим скептиком: «Мы вообще ничего не знаем о современных детях… Мы не знаем, как влияют на них технологии, и продолжаем давать им старый контент, но новым способом». По ее мнению, нужны кардинально новые подходы, которые сделают взрослого партнером ребенка в обучении, поставят их на равные позиции.

Эксперты, теснее связанные со школьным образованием, были ожидаемо более консервативны. Как заметил Греф, учителя понимают, что за все эксперименты платить придется им. Директор лицея «Технический» во Владивостоке Татьяна Киселева выступила за сохранение традиционных подходов, когда цифровые образовательные платформы только снимают лишнюю нагрузку с учителя, а ученикам дают разнообразие форматов. Но степень того, насколько цифровые технологии помогают учителям, тоже вызвала разногласия. По словам Чеботарь, цифровая система может мгновенно оценить результаты теста, может подготовить статистику о том, с какими заданиями ученики не справляются, может собрать данные по каждому ученику, но построить для него индивидуальную образовательную траекторию способен только учитель. Искусственный интеллект справится с этим лишь в системе с ограниченным набором контента. Понять, почему ребенок не мотивирован и как с этим справляться, может только человек. С этим не согласилась директор института педагогики СПбГУ Елена Казакова. По ее словам, «Платформа новой школы», в проекте которой она выступает научным руководителем, отчасти снимает с учителя задачу следить за мотивацией ученика. Программа будет основана на принципах самообразования, когда информация о том, как мотивирован ученик, направляется не учителю, а самому ребенку. С 1 сентября эта платформа, поддержанная благотворительным фондом «Сбербанка», начинает работать в 15 школах России.

Заместитель министра просвещения Павел Зенькович признался, что главный запрос к министерству от учителей — «прекратите что-то менять, дайте спокойно поработать». Но он не считает, что цифровые технологии приносят в образование что-то принципиально новое: «В центре системы образования по-прежнему человек. Разве персонализация образования — это что-то новое? Раньше это было недоступно большинству, но базово мы говорим о тех же вещах, которые существовали и в XIX веке». Зенькович подчеркнул, что министерство видит главную цель применения цифровых инструментов не в перестройке всей школьной системы, а в решении проблем неравенства передовых и региональных малых школ: «Мы очень много вкладываемся в работу с талантливыми детьми, но команду считают финишировавшей не по первому, а по последнему». Так что никуда не исчезнут в ближайшие годы ни экзамены, ни роль учителя — наоборот, от педагогов потребуется более высокий уровень подготовки и по предмету, и по психологии.

Герман Греф, напротив, заявил, что главная цель инициатив «Сбербанка» в образовательной сфере — «убить экзамены», чтобы у учеников не было страха перед внешней оценкой, а была мотивация к самооценке. По словам Зеньковича, теоретически система без экзаменов возможна — когда будут сохраняться все данные об образовательной истории каждого ученика с момента прихода в школу, — но в ее реальность в России он не верит на протяжении еще нескольких десятилетий. «Ни общество, ни правовая система до этого не дозрели», — подчеркнул замминистра.

К концу сессии в ответах на вопросы участников возникла и тема будущего трудоустройства современных школьников. Общая рекомендация участников заключается в том, что важнее развивать в ребенке «мягкие навыки» и позволять ему изучать то, что нравится, а не ориентировать на выбор конкретной специальности. В условиях, когда даже те профессии, которые считаются сегодня интеллектуальными, могут попасть под удар цифровизации, важнее всего гибкость и мобильность.

Немного противоречил этим заявлениям ход обсуждения на сессии «Новые кадры для новой экономики: как кардинально повысить качество образования?» Из участников «школьной» сессии на нее перебрался, правда, только Павел Зенькович. Главной темой дискуссии стало среднее профессиональное образование в регионах Дальнего Востока. Практически все участники — представители образования, бизнеса, чиновники — основным путем развития СПО назвали подготовку кадров по прямым соглашениям с потенциальным работодателем по образовательным программам, у которых есть единственный заказчик. Так, Зенькович подчеркнул, что студентам СПО нужна «траектория за пределы учебного заведения» вместо абстрактных компетенций, важно знать, куда они пойдут работать. В целом, напомнил он, система СПО практически полностью находится в ведении регионов, и им решать, какие кадры и для каких экономик им нужны. С ним согласился член правления Фонда «Центр стратегических разработок “Северо-Запад”» Петр Щедровицкий, попутно раскритиковав разделение системы образования в России: «Система образования и подготовки кадров не является самостоятельным объектом управления, и, если мы еще разрежем ее между двумя министерствами — хорошо, что не между четырьмя, — мы вообще никогда не поймем, кто за что отвечает». Чтобы обеспечить себя новыми кадрами, регионам, по его словам, нужно провести некоторый обратный процесс: синхронизировать промышленную и образовательную политики с мобильностью кадров. «Если регион не синхронизирует эти три политики в своем масштабе, то эта министерская чересполосица не дотянет до системного подхода, до системных решений в этой области», — подчеркнул Щедровицкий.

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.