Есть ли у России стратегия на Ближнем Востоке, какой она должна быть и кто должен ее проводить — в репортаже Indicator.Ru c публичной дискуссии на площадке ГАУГН. В Государственном академическом университете гуманитарных наук прошла встреча экспертов в рамках новой площадки публичных дискуссий «ГАУГН-Диалог». Во встрече приняли участие ведущие ученые-арабисты России, а также западные эксперты, историки и дипломаты. Они обсудили, каковы истинные интересы России на Ближнем Востоке, что из этого неизменно, а что — конъюнктурная составляющая, есть ли у Москвы ближневосточная стратегия, или это только сумма тактических действий, а также недостаток квалифицированных востоковедов для осуществления стратегии России на Ближнем Востоке. Модератор беседы Виталий Наумкин, ведущий российский ученый-арабист, научный руководитель программы магистратуры Восточного факультета ГАУГН «Арабский мир в мировой политике», задал тон обсуждения так: «У нас сегодня очень много серьезных спикеров. Я бы хотел, чтобы наши спикеры противоречили друг другу, это будет интересно». Главный вопрос, на который старались ответить участники обсуждения и который не раз в ходе беседы называли «провокационным», — есть ли у России стратегия на Ближнем Востоке и какова она. Первым своими взглядами на этот вопрос поделился дипломат Александр Аксененок. Он был чрезвычайным и полномочным послом СССР и РФ в Алжире в 1991–1995 годах — в период, когда в стране полыхала гражданская война. По его мнению, обсуждать вопрос стратегии необходимо в динамике, так как она постоянно меняется в зависимости от ситуации: «Что такое стратегия и может ли она быть неизменной? Неизменны могут быть интересы, а стратегия, если она не работает, она может и меняться». Аксененок проследил, как менялось отношение России к Ближнему Востоку за последние десятилетия на фоне отношений с западными государствами.Основные цели России на Ближнем Востоке, по мнению дипломата, в целом выполнены. Среди них безопасность от террористической угрозы и приспособление к борьбе с новыми угрозами, утверждение военно-политического статуса России как великой державы. Аксененок считает, что «время громких успехов» прошло, теперь стране нужно подумать о новой, прагматической повестке дня, поставить стратегические цели. Заведующий Центром арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, заведующий базовой кафедрой ИВРАН на Восточном факультете ГАУГН Василий Кузнецов заострил внимание на том, что за последние десятилетия само понятие безопасности, которую традиционно называют первым приоритетом в вопросах отношений с Ближним Востоком, изменилось. Это, в частности, продемонстрировали события предыдущего года, связанные с пандемией. К тому же, по мнению Кузнецова, изменилось и место России в мире и в самом регионе. Концепция «искусства дружить со всеми» уже не вполне применима, так как Россия слишком глубоко погрузилась во взаимоотношения со странами ближневосточного региона.По мнению Кузнецова, следует перестать рассматривать политику на Ближнем Востоке как производную от отношений с Западом. «Россия мыслит себя как глобальную державу? Если да, значит, у политики России на Ближнем Востоке есть собственная ценность. Если забыть про американцев, то Ближний Восток для нас, наверное, значим?» — задался вопросом эксперт. Среди новых актуальных ориентиров стратегии Кузнецов выделил бизнес-ориентированность. По его словам, «героический период» в политике в регионе закончился, теперь время мыслить в категориях сокращения издержек и преумножения прибыли. С ним частично согласилась немецкий эксперт Ханна Нотте, старший внештатный научный сотрудник Центра исследований в области нераспространения имени Джеймса Мартина. По ее мнению, Россия перестала смотреть на внешнюю политику в регионе через призму отношений с США. «Я полагаю, что Россия сегодня не изменит позиций по ключевым вопросам в сторону сотрудничества с США, надеясь на улучшение отношений. Несколько лет назад, может, была такая надежда. С моей точки зрения, Россия утратила веру в такую возможность. Исходя из достижений в регионе, интересы России изменились. Москва более не ориентирована в какую-то одну сторону», — считает Нотте. Профессор МГИМО, главный советник департамента внешнеполитического планирования МИД РФ Мария Ходынская-Голенищева подчеркнула, что, вопреки некоторым прогнозам, политика России на Ближнем Востоке остается многовекторной и не односторонней. На примере действий России в Сирии Ходынская-Голенищева рассказала о трех аспектах внешней политики в регионе — глобальном, оперативно-тактическом и локальном. Первый подразумевает взаимодействие нескольких глобальных держав. В качестве примера профессор привела вывоз химического оружия как следствие договоренностей России и США. Оперативно-тактический уровень требует взаимодействия одной глобальной и нескольких региональных держав. По мнению Ходынской-Голенищевой, Россия занимает уникальное место на Ближнем востоке. Дело в том, что она вовлечена во все форматы, нацеленные на урегулирование конфликтов, в частности в Сирии: Совет безопасности ООН, международная группа поддержки Сирии, Лозаннская группа.Программный менеджер Российского совета по международным делам Руслан Мамедов сравнил текущую ситуацию на Ближнем Востоке с дополнительной картой в компьютерной игре.С точки зрения Мамедова, главная задача сейчас — найти «портал», который «в условиях осыпающегося мира» даст возможность вернуться на «первую карту». Руководитель представительства Россотрудничества в Сирии Николай Сухов в прямом подключении из Дамаска рассказал о несоответствии официальной стратегии и реальных действий, которые принимаются в регионе: «Есть ощущение в затылке, что стратегия если и есть, то она не совсем сформулирована. Мне довелось наблюдать действия РФ не из Москвы. На мой взгляд, стратегические цели и задачи должны сопровождаться четкими планами. Для достижения тех целей, которые перед собой ставит РФ, нужна координация различных ведомств. Я вижу, насколько эта координация отсутствует». В качестве примера Сухов рассказал, как в период перехода от войны к миру Министерство обороны получило предписание от Счетной палаты о том, что гуманитарная помощь должна составлять не более 10% от всего перевозимого груза. Сухов обратил внимание на то, что одним из основных вопросов является сейчас недостаток кадров.«Вот у нас есть Восточный факультет в ГАУГН. Он очень интересно развивается, у нас большой наплыв студентов, желающих здесь учиться, большой интерес сегодня к Ближнему Востоку. Так что, может, будущие поколения экспертов, которые вырастают из тех, кто здесь в зале присутствуют, еще много очков вперед дадут Николаю Вадимовичу. Отсюда они и должны вырасти», — подытожил беседу Виталий Наумкин.
