Россия как terra incognita: что нужно менять в российской географической науке

Непрозрачное финансирование, возрастные рецензенты, малозначимые публикации и нечитаемые слайды в публикациях… Все эти недостатки характерны едва ли не для всех областей науки в России. Подробно об этом, а также о том, как менять эту ситуацию применительно к географической науке, рассказывает выпускник Российского государственного гидрометеорологического университета, ныне профессор Университета Копенгагена (Дания) Александр Прищепов.

Пройдя через тернии аспирантуры в США, постдока в Германии и получив постоянную профессорскую позицию (Associate Professorship) в Университете Копенгагена в области географии, я очень хочу вернуть свои знания и опыт обратно в Россию. За последние три года у меня получилось близко поработать с несколькими научными коллективами в России, побыть соруководителем российских аспирантов, столкнуться с российской системой исследовательских грантов, от подачи заявок до распределения финансирования, прочитать не одну дюжину российских статей, провести лекции и представить доклады на ведущих российских конференциях по географии. И хотелось бы поделиться с читателями своим впечатлением о состоянии и перспективах российской науки в области географии.

Дополнительное финансирование науки

В российской системе дополнительного финансирования науки есть два основных фонда: созданный несколько лет назад Российский научный фонд (РНФ) и существующий уже более 20 лет Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), которые в совокупности распределяют вполне приличные деньги для поддержки научных исследований. Эти фонды в какой-то мере схожи c фондами, призванными поддерживать науку в других странах. Например, в Германии это Deutsche Fourschungsgemeinschaft (DFG), в США — National Scientific Foundation (NSF), в Дании — Danmarks Frie Forskningsfonds (DFF). При этом РНФ, например, пытается исходить из общепринятых международных требований к научным исследованиям, предлагая конкурентоспособные гранты под сильные научные коллективы. Об ориентированности на западные стандарты говорит и то, что документы на грант просят переводить на английский язык. Однако, судя по рецензиям, заявки проходят экспертизу только внутри страны. К сожалению, рецензирование заявок на гранты РФФИ также проходит внутри страны.

Система оценки и отбора заявок и в РНФ, и в РФФИ вызывает много вопросов. Зачастую содержание экспертных заключений РНФ и РФФИ позволяет сделать вывод, что эксперты сами публикуются в международных англоязычных реферируемых журналах, мягко говоря, нечасто, если публикуются вообще. В связи с этим складывается ситуация, когда экспертизу проектов может выполнять человек, отнюдь не в полной мере владеющий информацией о современном состоянии исследований по рассматриваемой теме на мировом уровне. Видимо, проблема заключается в том, что, к сожалению, средний возраст экспертов не уменьшается. При этом действующие рецензенты ревностно относятся к успехам более молодых и прогрессивных коллег, которые уже перестали быть «молодыми учеными» (для которых есть специальные гранты), но еще являются «незрелыми» с точки зрения экспертов.

Порой тон рецензирования, по европейским меркам, оскорбителен, и часто оно не подкрепляется фактами. В лучшем случае эксперты прилагают ссылки на российские, а не международные публикации, что еще раз говорит о качестве рецензий. Очень прискорбно осознавать, что на основе таких экспертиз фонды затем решают, выдавать грант или нет, и в том числе определяют общее движение науки.

Проблема получила распространение еще и по той причине, что, например, система оценок и принятия окончательного решения, например в РФФИ, абсолютно непрозрачна. Руководитель представляемой заявки не видит проставленных баллов, не может сравнить их с оценками, полученными коллегами, как это принято в зарубежных фондах. Российскому заявителю некуда обратиться за разъяснениями и/или подать апелляцию. В связи с этим конечный отбор заявок вообще представляется туманным. Например, даже если рецензенты одобрили заявку, не факт, что ее профинансируют.

Плохую службу служит отсутствие жестких требований к публикациям в международных высокорейтинговых изданиях хотя бы на стадии отчета. Получается так, что немалые деньги выдаются без каких-либо обязательств со стороны грантополучателя. Ведь вряд ли можно считать серьезным обязательством публикацию в российском научном журнале с низким импакт-фактором или вообще без него. Если РФФИ сейчас преподносится в России как фонд для исследователей, набирающих силу (в отличие от РНФ), то почему бы не сделать многоступенчатую систему выдачи грантов? Например, первый грант РФФИ руководитель может получить, еще не имея международных публикаций в своем портфолио. А вот второй раз грант ему уже должны предоставить только при условии наличия двух-трех публикаций, индексированных в Web of Science. Ведь должно предполагаться, что по результатам первого проекта были опубликованы такие статьи и деньги фонда были потрачены с пользой. Однако зачастую перечень поддержанных РНФ и РФФИ грантов и достигнутые по их выполнении результаты позволяют говорить о низком КПД и ничтожном количестве хороших публикаций. Это создает дополнительную почву для разговоров и спекуляций на тему того, как идет отбор заявок и распределение средств по данной программе.

Как исправить сложившуюся ситуацию? Ответ очевиден: менять систему, делать ее более прозрачной и, значит, более объективной, вводить в научные грантовые фонды больше молодых и прогрессивных ученых с широким кругозором, привлекать иностранных экспертов. Также нужно увеличить финансирование по грантам РФФИ и сделать так, чтобы деньги доходили не к середине проекта. Возможно, это слишком наивное предложение, которое многим не понравится или вызовет иронический смешок, но без этого нельзя двигаться вперед.

Кадры и географическая наука

В российских университетах и научных центрах значительно вымыто среднее поколение — 35–45 лет. Лихие 90-е, утечка мозгов… Как итог, наука до сих пор формируется по большей части людьми старшего поколения. К сожалению, многие из этих замечательных и достойных ученых не могли в свое время тесно сотрудничать с международными коллективами. Нет у них и опыта публикаций в международных реферируемых журналах — по разным причинам. Их работы, как правило, хорошо известны в России, но мало известны за рубежом. Поэтому лишь единицы могут передать международный опыт работы и свой взгляд на то, что нужно стимулировать международную интеграцию и получать опыт исследований за рубежом. Получается замкнутый круг.

Следует сказать и о не очень сильной подготовке специалистов младшего звена: аспирантов, младших научных сотрудников и прочих. Возможно, вышесказанное не распространяется на все области знаний, здесь я могу говорить лишь о географии и смежных с ней направлениях исследований. Наблюдается значительная отсталость в знании количественных методов анализа данных, программировании, системы сбора и обработки данных — всего, что свойственно современной географии. Это приводит к невысокому качеству исследований и статей, не подкрепленных аналитической базой. Это один из важных факторов, который сдерживает выход исследователей на публикации в хороших высокорейтинговых журналах.

К сожалению, о российской географической науке очень мало знают за рубежом. Может быть, из-за низкого КПД, низкой публикационной активности, но также из-за ментальных барьеров, в большей мере искусственно созданных закрытостью советской, российской географии. Еще слышны отголоски железного занавеса. Кроме того, в науках о Земле вообще слабо развита междисциплинарность исследований. Вот пример из моей области. У нас производят большое количество карт о состоянии землепользования на основе спутниковых данных. Но ими в итоге почти никто не пользуется, поскольку требуются определенные методологические подходы. Это не позволяет понять процессы и движущие факторы тех или иных изменений землепользования или, например, оценить сельскохозяйственный потенциал определенных земель.

Другая причина, по которой так мало интересных публикаций из России в четверке ведущих журналов (Nature, Science, PNAS, PLOS One), где приветствуется комплексное и более глубокое исследование определенной проблемы, — это слабое взаимодействие между разными научными группами и направлениями. Как следствие всего этого, у нас оказывается мало высокообразованных специалистов, которые могли бы прийти в бизнес и управление — туда, где нужно в комплексе понимать те или иные процессы управления территориями.

Как решать проблему кадров и привлекательности науки в целом? Финансирование определяет все. Зарплата научного сотрудника, безусловно, должна быть больше, чем доходы неквалифицированных работников и сравнимой и даже выше работников среднего звена в бизнесе. Аспирант и на периферии должен получать свои 50-60 тысяч, чтобы не занимать голову поиском подработок, чем озадачены научные сотрудники младшего звена. Идя утром в душ, он должен прокручивать эксперимент и разбирать статьи, а не думать о том, повесилась ли мышь в холодильнике.

Необходимо постараться подгoтовить новое звено специалистов, в том числе с обязательной стажировкой в иностранных лабораториях, минимум на полгода, и необязательно это должны быть «молодые ученые до 35 лет». Необходимы целевые стипендии на полное пребывание или частичное пребывание в зарубежных вузах в рамках аспирантуры. Как выразился мой российский коллега, опыт «коворкинга», а не «каморкинга». Необходимы программы по повышению квалификации сотрудников, жесткие требования по самообразованию. В то же время, поскольку кадры вымыты, в том числе и бизнесом, предприниматели также могли бы дать толчок развитию и поддержанию научной среды, в том числе через совместные работы, «аспирантуру на производстве», специальные гранты. Такие программы существуют в ЕС.

Чтобы делать интересные исследования, ученым необходимо формировать свой международный научный круг уже с аспирантских лет, интегрироваться в международную научную среду. Есть чему поучиться у Китая, который кардинально изменил ситуацию в академической среде за последние несколько лет — не только за счет кардинального увеличения зарплаты научных работников, но и в том числе за счет программы стипендий Chinese Scholarship Council. Сейчас европейские вузы наводнены талантливыми аспирантами из Китая с престижными стипендиями, которые полностью покрывают обучение в аспирантуре. Срок учебы в аспирантуре можно увеличить до четырех-пяти лет, с возможностью брать курсы, чтобы восполнить пробелы в той или иной области. Аспирантура и служение науке должны стать престижными.

Вопрос о публикациях

Не очень понятно, зачем и кому необходимы сотни малозначимых публикаций в журналах с низким рейтингом, с низкой репутацией и с нулевым индексом Хирша. Даже хорошие российские журналы часто не соответствуют требованиям международных реферируемых журналов. Например, объем статьи должен быть 5000 слов не потому, что так захотелось редакции международного журнала, а потому, что опытным путем было выявлено, что иначе будет недостаточно места, чтобы раскрыть современное состояние области исследований, новизну, подробно представить методы и результаты и сопоставить полученные результаты с предыдущими исследованиями в специальном разделе для дискуссии.

Например, количество источников в статьях, опубликованных в российских журналах, зачастую не превышает 15-20, а в иностранных количество ссылок нередко составляет 60-100. Это обусловлено именно необходимостью более глубоко представить состояние проблемы, детально описать методы, проанализировать полученные результаты, привлекая к обсуждению имеющиеся современные изыскания по сходной проблематике. В российских журналах нередко случается, что из приведенного списка процитированной литературы большинство ссылок — это собственные работы или исследования, выполненные более полувека назад. Возникает закономерный вопрос: что-то все-таки произошло за эти полвека или наука встала? Ведь изменились методы, подходы, а зарубежная наука за этот период шагнула ой как далеко вперед.

Именно плохое знание состояния современных исследований в целом, оторванность российской качественной (описательной), но не количественной географии, пребывание ее за каким-то «железным» занавесом – основная причина невысокого качества публикаций в российских журналах. А ведь с развитием Интернета в открытом доступе при минимуме навыков можно найти и получить бесплатно практически любую публикацию, например, через Researchgate. Но для этого у российского исследователя должна возникнуть такая необходимость, обусловленная невозможностью получить грант или опубликовать статью без знания состояния своей тематики на мировом уровне.

Здесь как раз уместно будет упомянуть и не всегда подобающий уровень рецензирования российских журналов, а судя по опубликованным статьям – не всегда профессиональной уровень работы редакторов. Еще достаточно мало журналов, в которые принимаются статьи в системе онлайн, не говоря уже об их дальнейшем продвижении. Нам необходимо поднимать престиж российских журналов, подводить его под современные международные стандарты. В редакционных советах должны преобладать ученые с опытом публикаций и редакционной работы в международных журналах, причем не с фиктивным опытом, а с реальным.

Кроме того, нужно поощрять публикации в пропорции 1:2 — одна статья в англоязычном журнале против двух в российских. Как этого достичь? Целевые курсы, семинары и вебинары могут помочь частично решить эту проблему. Это возможно также путем совместной работы с коллегами из России или иностранными партнерами, у которых есть положительный опыт качественных международных публикаций. Большим подспорьем может быть и поощрение целевых стажировок от двух месяцев (не меньше) до полугода в иностранных научных лабораториях именно с целью научиться писать статьи; премии, но самое важное — жесткие требования к самим ученым.

Бытует также мнение о том, что иностранные журналы при оценке статей российских ученых предвзяты. На это могу сказать по опыту работы приглашенным редактором журналов Remote Sensing MDPI и Land MDPI (журналы с очень хорошим рейтингом и репутацией, я вхожу в редакционный совет Land MDPI), что за последний год через меня прошло много статей, и ни одной от российских ученых.

Следует также отметить, в российских вузах сейчас охотятся за международными публикациями, чтобы попасть в различные рейтинги. Но, к сожалению, многое сводится к формальностям. В области географии это может быть менее актуально, но в других естественно-научных дисциплинах модернизация оборудования позволит сделать качественный рывок. Итог, не имея приборной базы, не имея квалифицированного и мотивированного персонала и не пройдя школу написания статей, исследовательская группа или вуз окажутся у разбитого корыта, когда закончатся кратковременные вливания на основе грантов и программ целевого финансирования. И их рейтинг сдуется.

Конференции на родине и за рубежом

За три года я участвовал в ряде российских научных конференций. Некоторые из них оставили очень положительное впечатление, например, региональная конференция Международного географического общества в Москве. Но нельзя не отметить, что уровень некоторых мероприятий очень низок из-за качества представленного материала и плохой организации. Иногда слайды бывают нечитаемы: переполненные, малосвязанные, с очень мелким изображением. Это классические ошибки, которые легко устранить, но для этого нужно контролировать прием презентаций к докладу.

Очень частой проблемой становится несоблюдение регламента: иногда приходится слушать доклады по 40 минут вместо выделенных 15. Был случай, когда несколько иногородних участников не успели сделать свои доклады по причине нарушения регламента другими докладчиками. Часто на конференциях представляются результаты «давно минувших дней», или не совсем в научном русле. Это, безусловно, интересно в своем роде, но можно выделить для этого отдельную площадку.

В России, да и за рубежом тоже, принято приглашать на открытие представителей местной администрации, но, как правило, такие гости со своими сопровождающими покидают мероприятие почти сразу после приветственной части, что значительно опустошает первые ряды зала. Также было бы неплохо, наверное, наряду с такими уважаемыми российскими докладчиками приглашать ученых мирового уровня с установочными докладами. Таким образом, поднять престиж и уровень российских конференций можно, и это не будет очень затратно. Важно соблюдать регламента, более строго отбирать устные доклады, привлекать иностранных партнеров.

Однако огромная проблема заключается еще и в том, что многие российские коллеги, даже имея финансовые (грант) и прочие возможности, не выезжают на международные конференции. Это, видимо, опять связано с отсутствием необходимых критериев оценки отчетов по проектам, которые финансируют фонды, а также с низким уровнем или полным отсутствием знания английского языка. Английский язык — это важная составляющая научного общения, его незнание препятствует полноценному обмену мнениями, не позволяет вести переписку с иностранными коллегами или журналами.

Так, на ведущих конференциях в области географии российские исследования очень плохо представлены, а на некоторых (например, Global Land Programme Open Science Meeting) c 2010 года российских участников не было вообще. Причинами, наряду со слабой языковой подготовкой и порой низким качеством исследований, становятся еще и нехватка средств для поездок в отсутствие действующих грантов, да и в рамках грантов РФФИ этих денег тоже не хватает. Но, повторюсь, даже при их наличии исследователь не стремится вынести результаты своих исследований на международный уровень.

Суммируя все сказанное

В целом, в России много есть перспективных и талантливых ученых, интересных и порой уникальных тем для исследований. Географически это очень разноплановая страна, однако для мира в целом она до сих пор остается terra incognita, и на многих тематических картах ее территория закрашивается просто серым цветом, обозначающим отсутствие необходимых сведений и данных. Кроме того, российская географическая наука — это ограниченный доступ к данным, редкие международные публикации, слабый уровень сотрудничества с иностранными исследователями и представленность в международной географической науке, наличие языковых и ментальных барьеров.

Нужно повышать квалификацию сотрудников и качество исследований, сделать более прозрачными и открытыми конкурсы проектов в грантовых фондах. Нужна интеграция в международную науку путем стажировок, финансирование аспирантуры за рубежом. Нужно менять научный план, подходы в преподавании и быть открытым новым идеям.

В России не до конца использован высокий потенциал привлечения российских специалистов, которые в какой-то момент уехали учиться и работать за рубеж. Я не могу согласиться с тезисами о привлечении лишь высокорейтинговых специалистов в Россию, которые были представлены в репортаже Indicator.Ru со встречи представителей научной диаспоры на форуме «Наука будущего — наука молодых». Как правило, у таких людей уже все сложено на бытовом уровне, они испытывают острейший дефицит времени и не будут бросать свои лаборатории ради вечно меняющихся перспектив в России. Поэтому даже начинающий постдок в иностранной лаборатории — это значительный жизненный опыт прохождения через тернии академической среды, и тот опыт, который невозможно получить, лишь изредка приезжая на международные конференции. Тем более, что такие люди знают наши проблемы и ментальность.

В Европе есть специальные программы, которые направлены на стимулирование возвращения научных сотрудников из-за рубежа. Можно создать консультативный совет, площадку, где наши бывшие соотечественники могли бы длиться опытом, их необходимо привлекать в попечительские советы, создавать механизмы объявления позиций, например, профессорских в ведущих университетах на действительно конкурсной основе.

Есть ли перспективы? Есть. Есть исследователи, которые для себя решают: уезжать либо приспосабливаться под условия. Исследователи молодого и среднего возраста более мобильные и более прагматичные, и это очень важно. Но говоря об общем упадке научной системы в области географии, слабой технической оснащенности и вымытом среднем поколении, нужно поднимать уровень подготовки специалистов и их мотивацию занятия наукой. В целом, по уровню российских публикаций временной разрыв между российской географической наукой и таковой в ЕС и США составляет порядка пяти-десяти лет. Это не очень долгий срок, и сократить такой разрыв можно буквально за одно-два поколения аспирантов при обязательном условии модернизации оборудования и методологических подходов. Главное, чтобы это не свелось к очередным формальностям, таким как «братские могилы» в международных публикациях, публикации для формальности в журналах с низкой репутацией и так далее. Подытоживая, подчеркну, что нам есть и к чему стремиться, чтобы Россия не оставалась terra incognita в области современной географии и основные пути для достижения этой цели обозначены.

Автор — Александр Прищепов

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Пресс-релизы о научных исследованиях, информацию о последних вышедших научных статьях и анонсы конференций, а также данные о выигранных грантах и премиях присылайте на адрес science@indicator.ru.