Российским университетам не до Гарварда: Дункан Росс о рейтингах вузов

За счет чего пять российских университетов смогут войти в топ-100 мировых рейтингов, как брексит повлияет на глобальные рейтинги и почему в России не появится свой Гарвард, рассказал корреспонденту Indicator.Ru директор по данным и аналитике Times Higher Education Дункан Росс.

— Дункан, в последнем рейтинге Times Higher Education представлено 980 университетов со всего мира, из них только 24 — российские вузы. Почему так мало?

— У нас есть критерии, которым университеты должны соответствовать, чтобы участвовать в рейтинге. Наиболее сложным часто оказывается представить необходимое количество опубликованных статей. Нужно опубликовать более одной тысячи статей за пять лет. И это одна из главных причин, почему университеты не попадают в рейтинг. Другая причина заключается в том, что университеты не всегда хотят принимать участие в рейтинговании. В отличие от некоторых других рейтингов, мы получаем информацию напрямую от университетов. И если университеты ее не предоставляют, мы не можем включать их в рейтинги.

— Означает ли это, что российские университеты были не слишком заинтересованы в том, чтобы участвовать в рейтингах?

— Думаю, они заинтересованы. В отношении России ключевой фактор — порог в тысячу статей. При этом мы видим, что повышается производительность российских вузов. Но это происходит с университетами по всему миру. Люди пишут больше статей, в высшее образование вкладывается все больше денег. Мы ожидаем, что со временем все больше вузов будут преодолевать этот порог.

— За счет чего, на ваш взгляд, российские университеты могли бы улучшить свои позиции в рейтингах THE?

— Университет должен понимать свою миссию, осознавать, каким он хочет быть. Для некоторых университетов это связано с преподаванием, для других — с научными исследованиями, для третьих — с социальными улучшениями. Если вузы делают все возможное, дальше продемонстрировать это уже задача рейтингов. Первый момент состоит в следующем. Необходимо убедиться, что в научных публикациях представлено название университета, что все публикации правильно «привязаны». Второй момент связан с предоставлением точных данных. В рейтингах THE мы учитываем не только общий уровень университета, но также оцениваем их по восьми отдельным предметам. Наконец третий момент связан с международным восприятием. В нашем рейтинге есть элемент, основанный на международной репутации. Поэтому если ученый проводит исследования, важно, чтобы о них знали во всем мире.

— Вы знаете что-то о российском проекте 5-100, направленном на улучшение позиций российских вузов в мировых рейтингах?

— Да, я знаю. Его задача в том, чтобы российские университеты были представлены в международных рейтингах корректно и поддерживать, чтобы к 2020 году 5 университетов вошли в топ-100.

— На ваш взгляд, удастся достичь этой цели к 2020 году?

— Думаю, это сложная задача. Я не говорю о том, что это невозможно сделать, но будет очень сложно. Рейтинг возглавляют университеты, у которых великая и долгая история, а также большое финансирование. И деньги играют большую роль. Посмотрите, например, на Гарвард, чей эндаумент (целевой фонд — прим. Indicator.Ru) составляет 37 миллиардов долларов. Конечно, другим университетам очень сложно догнать такие вузы. Россия не единственная страна, вкладывающая деньги в систему высшего образования. Китай вкладывает миллиарды долларов, Германия, Япония. Поэтому дело не в том, что российские университеты становятся лучше, улучшения в них должны осуществляться быстрее, чем в университетах других стран. Мы наблюдаем, что университеты, занимающие лидирующие позиции рейтинга прикладывают очень много усилий, чтобы становиться еще лучше. И поэтому российским университетам будет еще сложнее улучшить свои позиции в рейтинге. Не потому что они не становятся лучше, а потому что это касается всех.

— Согласно вашим прогнозам, университеты каких стран будут наращивать свое представительство в рейтинге?

— Мне следует быть осторожнее с прогнозами. Я уже «предсказал», что Британия не выйдет из Евросоюза, а Хилари Клинтон победит на выборах в США. Тем не менее я думаю, что верхушка рейтинга останется неизменной. Будут продвигаться китайские вузы, и не только Пекинский университет и Университет Цинхуа. В интересном положении находится Франция, поскольку она переживает масштабную реформу системы образования, что, на наш взгляд, положительно скажется на их положении в рейтинге. А вот положение Британии может быть опасным, в особенности в свете отношений с Европой. Но как я уже сказал, с прогнозами у меня не очень хорошо.

— Как вы относитесь к брекситу?

— Мое личное мнение: брексит вызовет много сложностей. В сфере высшего образования британские университеты столкнутся с трудностями. Большая доля финансирования идет из Европы, у нас много иностранных студентов, сотрудников, пока не ясно, каким будет их положение. Брексит вызвал неопределенность.

— Давайте вернемся к российским реалиям. Многие российские эксперты утверждают, что рейтинги THE не дают объективной картины уровня образования и научных исследований в университетах. Как вы можете это прокомментировать?

— Не соглашусь. У нас хорошо сбалансированный набор метрик, который выдержал проверку временем. Также хочу подчеркнуть, что мы занимаемся одним типом университетов. Если мы говорим о вузах, которые специализируются, например, на преподавании, они могут быть прекрасными университетами, но, так как у них иной фокус, они не будут представлены в нашем рейтинге. Мы признаем это. Например, в США мы недавно запустили US College Ranking, нацеленный на преподавание. Если смотреть только на преподавание, картина будет отличаться. Некоторые университеты, в которых фантастические научные исследования, значительно хуже преуспевают в преподавании. И это неудивительно. В таких университетах поддерживают исследователей, а не преподавателей. Так что у нас очень надежные основания. Кстати, немного позже мы представим весьма интересные данные по российским университетам.

— В этом году к анализу впервые были подключены 528 000 книг и глав из книг, опубликованных за последние пять лет и вошедших в базу Scopus компании Elsevier. Планируете ли учитывать в будущем году какие-то новые данные для рейтингования?

— Существующая методология сохранится и в следующем году, мы не планируем проводить масштабные изменения. Что касается библиометрических данных, то, возможно, мы расширим эту область, поскольку данные Scopus сами по себе расширяются.

— Сейчас в России Московский государственный университет и Российский союз ректоров готовят Московский международный рейтинг. Разработчики утверждают, что его ключевым преимуществом в сравнении с THE, QS и Шанхайским рейтингом будет, во-первых, прозрачность. А во-вторых, он будет основан не только на наукометрии, но также будет оценивать качество образования и влияние университета на общество. Возможно ли на ваш взгляд измерить, как университет влияет на общество и как это сделать?

— Я не знаю и мне очень интересно, что сделает МГУ. Мы сейчас тоже активно изучаем эту сферу, но пока не выявили достаточно надежные показатели измерений, в особенности в международном аспекте. Если это делать только в России, или только в США, или в Британии, то, вероятно, можно придумать, как измерять, что важно именно для этой страны. Когда мы говорим об азиатских университетах, например Малайзии, то там важно оставить сильных студентов в стране. Они не хотят, чтобы лучшие студенты уезжали в Америку или Австралию, они хотят, чтобы они работали в Малайзии. Поэтому, например, в Малайзии имеет смысл измерять именно эти показатели. Но что нужно оценивать в других странах, мне сложно сказать.

— Кто сейчас составляет целевую аудиторию ваших рейтингов?

— У наших рейтингов несколько типов потребителей. Во-первых, университеты. Но они заинтересованы не столько в самих рейтингах, сколько в данных, которые лежат в их основе, поскольку они могут сравнить себя с другими вузами. Я уверен, что, например, МГУ очень хорошо понимает, как работает СПбГУ, все его плюсы и минусы. Но как только мы начинаем двигаться через международные границы, сравнивать гораздо сложнее.

Другая заинтересованная группа — ученые. Если посмотреть с точки зрения развития карьеры, рейтинги помогают понять, куда двигаться дальше. И мы фиксируем, что люди ориентируются на рейтинги, когда решают, где продолжить академическую карьеру.

Третья группа — будущие студенты и их семьи. Когда я поступал в университет, большинство студентов учились в своих родных странах. То же самое верно и сегодня, но увеличивается и количество студентов, которые понимают, что они не ограничены только своей страной. Это очень интересная группа потребителей. И здесь имеет место информационный дисбаланс. У университетов много информации о том, что они делают, а будущих студентов ее нет. Если почитать брошюры университетов, то они все одинаковые. Все они стремятся к мировому лидерству и так далее. А рейтинги дают информацию, которая позволяет отличить один университет от другого.