Пассионарная цифровизация Сибири, судьбы РФФИ и сырые законы

Покорение Сибири пассионариями

В Стратегии пространственного развития, принятой в феврале этого года, Россию поделили на 12 макрорегионов. Одним из них стал Ангаро-Енисейский, развитие которого обсудили в Президиуме РАН. В макрорегион входят Красноярский край, республики Хакасия и Тыва, а также Иркутская область, а с докладами «о научном обеспечении его опережающего развития» выступили член-корреспондент РАН и доктор экономических наук Валерий Крюков, главный экономист госкорпорации «ВЭБ.РФ» Андрей Клепач и председатель СО РАН Валентин Пармон.

Крюков назвал Сибирь «одним из определяющих факторов социально-экономического развития». Он обратился к истории, вспомнил об освоении региона и о том, что «экономика Сибири развивалась опережающими темпами независимо от формы государственного устройства», и отметил, что после распада СССР эта закономерность нарушена: вместо выгоды и экономического развития, как раньше, регион полон дотационных регионов, а страна почему-то «прирастает» в большей мере европейской частью.

«Опережающий экономический рост всегда опирался на государственную поддержку, но это был не только бизнес, это была пассионарная энергия людей Сибири и в целом населения России. Это не было проявление государственного альтруизма, это было освоение ресурсов», — уверен он. Возродить эту пассионарность, звавшую на восток заводчиков и казаков, по мнению Крюкова, сможет теперь наука, которая «должна стать генератором новых технологических организационно-экономических решений». Воплощаться они, конечно же, будут не без помощи цифровизации (но что обходится без нее сегодня).

Корабль-призрак

О том, что же будет делаться, чтобы Сибирь преодолела отставание, говорили два других докладчика, Андрей Клепач и Валентин Пармон. Первый от имени госкорпорации «ВЭБ.РФ» предложил создать модель поддержки макрорегиона под говорящим названием «Новый ковчег». Спасать на нем будут человеческий капитал и природные ресурсы. Уже в который раз прозвучали и самые перспективные направления: переход с добычи сырья к его переработке, поддержка аграрного и научно-инженерного комплексов (например, в Иркутске, сильном своим машиностроением и фармакологией). Отметим, что идея опираться на те направления, которые уже есть в регионах, хороша (для той же цели, кстати, создают НОЦ), но не все описанные докладчиками достижения выглядят внушительно.

По прогнозам ВЭБ, потенциал Сибири больше, чем Дальнего Востока и центральных регионов. Но чтобы его реализовать, нужен план, который не будет меняться каждый год. Для привлечения человеческого капитала и перемещения товаров и ресурсов потребуется инфраструктура — в первую очередь, новая скоростная транспортная сеть. А чтобы люди переселялись в менее населенную местность, сегодня мало дать им землю в глуши, где нет ни дорог, ни электросетей, ни возможностей трудоустройства, а полномочия субъектов федерации очень ограничены. Поэтому такая модель должна учитывать современную специфику.

Пармон также обратился к истории, но более поздней: он вспомнил о советских наработках и научно-технической программе «Сибирь», работавшей до начала девяностых. Он отметил «прекрасные перспективы» макрорегиона, богатые залежи полезных ископаемых и заделы для создания как минимум двух крупных промышленных центров масштаба Норильска, упомянул и советские планы о строительстве ГЭС на Нижней Тунгуске.

Обсуждалось и влияние Китая: с одной стороны, его усиление нежелательно, с другой — китайцы сегодня поставляют промышленное и нефтегазовое оборудование, в котором нуждается регион и которое не поступает в Сибирь в рамках господдержки от российских институтов развития. Поэтому нужно балансировать между сотрудничеством и попаданием под влияние государства-соседа. При этом мотив китайцев не обязательно корыстный. Часто они заинтересованы в научном взаимодействии и в проектах для совместной выгоды: недавно 27 человек из китайского Института географии приезжали в Россию обсуждать строительство дорог через Алтай.

Не обошли стороной и другие проблемы: экологические (в том числе борьбу с пожарами и предотвращения наводнений), подготовку квалифицированных кадров, интеграцию науки, образования и индустрии. И все же очертания «Нового ковчега» пока призрачны: и без моделей давно очевидно, что кадры надо готовить, ресурсы — разумно использовать, а инфраструктуру — создавать. Но как это будет делаться и когда?

Президент РАН Александр Сергеев только удлинил список вопросов. «На первый план решения проблемы развития региона должны быть выдвинуты вопросы государственного регулирования и использование науки в долгосрочном планировании и прогнозировании развития региона, а это принципиально научная задача, ведь необходимо учесть множество факторов. Поэтому здесь роль Академии наук очень важна. И сейчас важно ответить на вопрос — с чего начинать», — заявил он.

Сливать или не сливать

Обсудили на Президиуме и реорганизацию программ Российского фонда фундаментальных исследований и передачу части его функций (особенно поддержки фундаментальных работ) Российскому научному фонду. Эту тему Президиуму предложил Владимир Фортов, бывший президент РАН, сегодня возглавляющий Объединенный институт высоких температур. «У меня в руках статья "Московского комсомольца", в которой говорится об объединении РНФ и РФФИ. РФФИ дает гранты ученым, а не организациям, в отличие от РНФ. Нам необходимо выразить озабоченность и встать на защиту РФФИ!» — заявил академик.

Напомним, что на днях помощник президента РФ Александр Фурсенко высказался о том, что в Правительстве говорят о реорганизации этих структур, чтобы «избежать дублирования со стороны двух фондов», на что Александр Сергеев ответил, что «никаких писем не получал» и «в обсуждениях участия не принимает». В то же время председатель совета РФФИ Владислав Панченко утверждает, что сейчас РФФИ, РНФ и Минобрнауки согласовывают изменения программ грантовой поддержки, а некоторые СМИ, ссылаясь на неназываемые источники, даже говорят практически о закрытии РФФИ и передаче некоторых его функций РНФ.

Но что для одних — долгожданная «оптимизация», для других — вредительство и «блицкриг». В самой Академии эту информацию, поступившую туда почему-то из СМИ (Сергеев вновь подтвердил, что никаких официальных распоряжений и сообщений ему не приходило, и «конечно, это вызывает опасения»), встретили с волнением, как и надеялся ее бывший президент. Позиция РАН оказалась такой: массово закрывать программы РФФИ и сам фонд нельзя, так как он выдает гранты ученым, а не организациям, и поощряет молодых ученых и индивидуальные инициативы, выдавая в среднем 700 тыс. рублей в год на небольшой коллектив, без которых выжить на одну зарплату было бы нельзя. Так что, сливая фонды или их функции, можно «слить» большой пласт полезной научной работы, лишив ее необходимого финансирования. Ученым будет сложнее проявлять инициативу, ведь в организациях они лишены гибкости и свободы, чтобы проверить нестандартные идеи и сделать необычные проекты в интересующих направлениях.

Таким образом, Академия присоединилась к опасениям Клуба 1 июля, что решение будет принято за спиной ученых, мнение которых не спросят. Однако было бы совсем уж неразумно принимать решения и впадать в панику на основании скандальных статей, основанных на заявлениях не назвавших себя источников, да еще и опубликованных в СМИ, не брезгующих желтоватыми инфоповодами. К счастью, участники заседания решили обратиться к Александру Фурсенко и правительству напрямую, чтобы попросить разъяснений.

На том и порешили: текст обращения, в котором РАН «выражает озабоченность» и просит учесть ее мнение, зачитал академик Валерий Рубаков. «Президиум РАН считает, что любое реформирование существенных элементов научной политики, каковыми являются научные фонды, должно проводиться на основе обсуждения широкой научной общественности, по согласованию с РАН и Минобрнауки, с последующим принятием решения Президентским советом по науке и образованию», — гласит текст документа. С одной стороны, требование ученых считаться с их мнением в таких случаях выглядит обоснованным: иначе, как отметил академик Юрий Осипов, судьбой науки будут распоряжаться люди, не имеющие к ней отношения. С другой стороны, какое-либо право голоса РАН в подобных политических (а именно таким его считают в министерстве) решениях не закреплено законодательно, так что непонятно, прислушаются ли к этому голосу стороны, от которых зависит исход событий.

Многострадальный закон и новое постановление

Академия раскритиковала не только назревающую ситуацию с фондами, но и находящийся в стадии подготовки законопроект «О научной и научно-технической деятельности в Российской Федерации». До 7 сентября закон, кстати, был выложен в открытый доступ, и «все, кому небезразлична судьба науки и технологий», могли высказать свое мнение.

«До 2018 года вся наша экономика была ориентирована на экспорт ресурсов, а теперь вектор сместился на повышение качества жизни, ликвидацию экономического отставания. Естественно, такой подход требует пересмотра очень многих вопросов, начиная от вопроса стратегического планирования до управления и обеспечения научной деятельности. Обеспечение научной деятельности требует новых законов», — подчеркнул в своем докладе член-корреспондент РАН, руководитель Информационно-аналитического центра «Наука» Владимир Иванов. По его словам, на совещании с Минобрнауки уже были «подняты вопросы, приняты предложения, каким закон должен быть», но сейчас он все еще «нуждается в тщательной доработке» (несмотря на то, что он был изменен после того, как в РАН его окрестили «сырым»). Иванов предложил создать рабочую группу РАН, которая займется новыми положениями в этом законопроекте, а срок внесения его в Правительство перенести на 2021 год.

«Сейчас нам необходимо обсудить с Министерством науки и высшего образования проект закона о науке с точки зрения потребностей научного сообщества», — подключился президент РАН. Но если учесть, что критика закона из уст Академии звучала еще весной, то с какой точки зрения его обсуждали раньше? Или Минобрнауки упорно не согласилось внести конкретные предложенные изменения (если да, то какие)? Непонятно.

Но, несмотря на скептическое отношения к результатам труда других ведомств, сама Академия не может похвастаться блистательными успехами на законотворческой стезе. Оно и понятно: обремененные экспертными функциями (которых они сами добивались), академики уже жалуются, что скоро из-за бюрократии у них не останется времени заниматься наукой. Тем не менее, новую редакцию Программы фундаментальных исследований РАН в правительство внесла: согласовывать ее с нацпроектом «Наука» давно пора, не забывая, что без серьезных затрат на фундаментальные исследования не из чего будет создавать и прикладные технологии. И здесь наконец-то обратный пример: то, о чем академики жалуются при каждой возможности, отражено в документе (рассчитан на запуск он тоже в 2021 году).

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.